Поднимаю на него глаза, немного смущенная его близостью.
– Hi. Я не слышала, как вы вошли!
– Я видел… Вы рисовали.
Берет в руки лист. Его палец задерживается на моем на секунду. Ожог. Так некстати выступает испарина под мышками и под грудью. Хочется вытереться, мне щекотно. Но я не осмеливаюсь пошевелиться. А что, если он почувствует запах?
– Not bad… Что это?
– Ничего. Пока только набросок.
– Вот как!
Смотрит вокруг, похоже, думает. Потом вдруг:
– Вы одна?
По– идиотски оглядываю зал, ничего не отвечая. Он прекрасно видит, что одна. Вернее, мы с ним вдвоем… одни.
Молчу. Поправляю рукой волосы. Всегда так делаю, когда не знаю, что сказать.
– I mean… Вы одиноки? Я только что наблюдал за вами. От вас исходит энергия брошенной женщины.
Его проницательность повергает меня в шок. Если он будет продолжать в том же духе, я расплачусь. Меня вдруг охватывает желание оказаться в его объятиях. Неожиданно возникшая потребность в нежности, теплоте, защите. Сложно все время бороться со своими эмоциями.
– Меня никто не бросил, просто вышла ссора с мужем.
С какой стати я буду рассказывать ему о своей жизни? Я его едва знаю. Он быстро обнимает меня и целует в лоб.
– Знаю. Я недавно здесь был… – Колеблется. Но продолжает: – Проходил мимо и увидел тарелки… и вашего мужа.
Потихоньку по моим щекам начинают течь слезы. Он отводит взгляд, лезет в карман и вытаскивает конверт.
– Не плачьте, Клео. Вы ведь не против, если я буду называть вас Клео?
Киваю.
– Я вам кое– что принес… – Протягивает два билета на «Дон Жуана». – Мне будет очень приятно, если вы придете.
Он отрывисто касается моих губ своим ртом, так стремительно, что, возможно, мне только показалось. Я хочу его поблагодарить – за билеты или за поцелуй? – но он уже скрывается в дверях.
– Вуе! Поговорим об ангелах позже!
– Ах, старый знакомый! Привет, детка!
Столкновение. Марк врывается в галерею. И врезается в Дон Жуана.
– Что происходит, детка?
Запнулся. У меня все еще мокрые щеки, в глазах застыли слезы.
– Это он привел тебя в такое состояние?
Тон кажется шутливым, но мимика говорит сама за себя. Неужели он…
– Он и в реальной жизни заставляет женщин плакать?
…ревнует? Наблюдаю. Бывают моменты, когда мы действительно не на одной волне.
– Вовсе нет! Он очарователен! И только что подарил нам билеты на свой спектакль!
Показываю билеты.
– Да еще и первый ряд! Что же ты ему сделала, раз он дарит тебе такие подарки, а, Клеопатра?
Почему я должна была непременно что– то сделать в обмен на билеты? А если это просто желание сделать подарок? Только потому, что хочется доставить себе удовольствие? Без всякой задней мысли и не по поводу дня рождения или Рождества – без всей этой чепухи? Марк и сам не верит, что такое возможно!
– Ничего, Марк. Мне ничего не пришлось делать. Как твоей… подружке с сумочкой.
– Это разные вещи.
– В чем разница?
Разозленный, он кусает губы, а потом объявляет самую невероятную вещь за всю свою карьеру мачо:
– Ты замужем, Клео. Ты – моя жена.
Наступил серьезный момент. Что же я надену на первую встречу с Амебой? Пусть сразу поймет, с кем имеет дело. Не позволю дать себя сожрать этой самозванке. Дирижер – я. А она – лишь исполнитель.
Стоя в стрингах перед открытым настежь шкафом, перебираю вещи одну за другой. Костюм не подойдет – слишком серьезно. Штаны тоже – чересчур повседневно. Эта юбка коротковата. Марк пользуется случаем, чтобы ущипнуть меня, проходя мимо.
– Детка! У тебя довольно упругий зад для твоего возраста!
– Есть с кем сравнивать?
Убирает руку. Жаль, было приятно.
– Но это уже осточертело! Тебе ничего нельзя сказать! Я просто сделал тебе комплимент!
– Но выбрал неудачное время – я с утра не в духе.
Вот она. Надену эту юбку из бежевого льна, миди. Сверху – топ с тонкими бретельками из белого льна, с кружевами вязки «Кале». В комплекте со стрингами. И толстый ремень. Марк смотрит на меня с подозрением.
– Куда собралась?
– Как это – куда? Я иду в галерею…
– В таком виде?
Смотрюсь в зеркало. Секси. Уверена в себе. Творческая натура. И самое главное… Непобедимая. Это именно тот образ, который мне хотелось бы передать через одежду. На заднем плане вижу отражение глаз мужа, глядящих на меня с подозрением и недовольством.
– Затем, чтобы продать Бехлера этому типу. Может, стоит сделать перерыв, Клео?
Если бы он знал, что я одеваюсь на свидание с его любовницей! И вдруг я отчетливо понимаю… Какая ирония судьбы!
– Неужели ревнуешь, Марк?
– Нет. Ничуть.
Уж слишком быстро он ответил. Снова кусает губы. Моргает. Попался?
– Просто мне кажется, что ты много времени проводишь в галерее, вот и все!
Несколько капель белого мускуса. Смеюсь. Мне трудно сдержать ликование. С видом одураченного хитреца Марк подходит и прижимается ко мне.
– Ты красивая, детка! До вечера.
Целует меня в шею. Останавливается в дверях. Повторяет:
– До вечера, детка.
Как молитву. Словно не уверен, услышала ли я. Как же я его люблю! И как же я права, что борюсь за него!
Она проникла в галерею, как ведьма. Не постучав, не позвонив, белокурая, торжествующая. Носит на плече что– то вроде авоськи, всю в принтах и с кучей карманов. Ничего общего с моей сумочкой. Помимо всего прочего, она еще заметает следы. Не хватает смелости. Я ее ненавижу.
– Вы, должно быть, Стефани?
Удивленная моим тоном, действительно не очень приветливым, она останавливается. Все. Ее превосходство улетучилось. Стоя передо мной, переминаясь с ноги на ногу, протягивает мне руку. Почти стеснительно. Сучка.
– Ну, вот и я, Стефани, очень приятно!
Жду, пока она сядет, чтобы встать и оглядеть ее сверху.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36