Клянусь на Библии.
– Суд присяжных, так и быть, оправдывает вас.
* 21 *
Берни обманывал прежде всего себя.
Негласный договор со Стефанией вовсе не был никаким компромиссом. Он сам хотел этого. Да, может быть, ругая себя за слабохарактерность, но он звонил ей, если она не звонила первой, и уславливался о встрече.
Чаще всего они встречались у нее. Не сговариваясь, они оба чувствовали, что так надежнее.
Сегодня звонок Берни остался без ответа. Никто не снял трубку.
Тогда он решил покончить со всеми делами в офисе и позвонить перед самым отходом.
Однако телефон Стефании по-прежнему встречал его равнодушными гудками.
Делать было нечего. Берни поехал к себе, намереваясь позвонить из дома. А если и тогда никто не пожелает с ним разговаривать, то он просто-напросто воспользуется случаем и завалится спать.
Переступив порог своей квартиры, Берни вспомнил, что последнее время почти здесь не был. Как это выразилась госпожа Гордон? Конура! Ну-ну! Кажется, сама она вообще сюда никогда не заходила. Вот и нечего тогда критиковать, если не знаешь. Отличная квартира, между прочим. Кого угодно уместит. Да они с самого первого дня смогут жить здесь вдвоем без малейших хлопот.
Резкий звонок в дверь заставил Берни встрепенуться.
Он уже успел переодеться и теперь стоял посреди комнаты в халате, не зная, попытать ли счастья еще или забыть про телефон и завалиться под одеяло до утра.
И вот нужно было идти и кому-то открывать.
В последний момент ему подумалось, что это, быть может, она.
За дверью стояли два китайца. В черных костюмах.
С бархатными бабочками, стягивающими белоснежные воротники.
В руках – накрытые салфетками подносы.
– Ваш заказ, – объявили они дружным хором, вежливо поклонились и чинно вошли мимо несколько удивленного Берни.
– Но я ничего не заказывал, – заметил он, видя, как китайцы ставят подносы на стол в гостиной.
– Вы Бернард Стауэр? – спросили гости.
– Да.
– Ваш заказ. Китайский ресторан «Черный лотос». Оплачено, господин Стауэр.
Заявление было сделано категорическим тоном.
Положив салфетки рядом с подносами, китайцы еще раз поклонились и вышли вон, как будто их и не было.
По квартире уже расползался дурманящий аромат восточной кухни. Берни приблизился к столу и увидел россыпь чашечек, блюдец и вазочек, наполненных всякой всячиной. Всячина здорово пахла, но не настолько, чтобы все это мог съесть один человек. Даже два.
Когда в дверь снова позвонили, Берни решил, что вернулись официанты, которые осознали свою ошибку и теперь отнесут подносы кому следует.
Он ошибся и на этот раз.
С песнями и криками в квартиру ввалилась настоящая бой-бригада. Размалеванные девицы в обнимку с лохматыми женоподобными парнями, не то хиппи, не то панки. Человек двадцать. Они сразу же заполнили собой все комнаты, и Берни невольно подумал, что мама Эстер в чем-то была все же права.
Подносы мигом опустели. В гостиной кто-то включил магнитофон Берни, и несколько парочек вышли в круг.
«Танцующие уроды», – думал Берни, чувствуя себя незваным гостем на этом странном празднике китайской кухни и европейского идиотизма.
Ему уже даже начало казаться, что все происходящее – неожиданно настигший его сон, а раз так – не имеет смысла кричать, возмущаться и гнать всех прочь, Не лучше ли просто присесть на диван и расслабиться?
Неожиданно среди всей этой толкотни и неразберихи он увидел Стефанию.
На ней было настоящее японское кимоно розового цвета и традиционные деревянные колодки на ногах.
В руках – веер.
Даже волосы она убрала в духе страны Восходящего Солнца, что ей, кстати, весьма шло.
Стефания семенила между танцующими, хитро поглядывала на Берни и загадочно улыбалась.
Теперь он знал, что не спит.
– Убирайтесь все прочь, – сперва совсем тихо сказал он.
За шумом музыки его никто не услышал. И тогда он набрал побольше воздуха в легкие и гаркнул, призывая незваных гостей не задерживаться в пределах его квартиры и тем самым не нарушать законов свободы личности.
«Уроды» оказались на удивление понятливыми. Они повставали с пола, со стульев, с дивана и, оставив включенным орущий магнитофон и грязную китайскую посуду – где попало, медленно потянулись к выходу.
– А вот ты останься, – окликнул Берни Стефанию, которая уже шла следом за всеми.
Она оглянулась. Замешкалась. На ее губах по-прежнему играла легкая улыбка. Они теперь были вдвоем среди царящего повсюду беспорядка и запустенья.
– Если ты хочешь, чтобы я осталась, – сказала девушка, складывая веер и внезапно принимая серьезный вид, – отныне все должно быть по-моему.
Он кивнул, и тогда она одним взмахом руки распустила прическу, снова превратив ее в гриву непослушных волос.
* 22 *
Только когда Стефания завязала последний узелок и вышла из-за спины Берни, он почувствовал, что не может пошевельнуть ни рукой, ни ногой.
Предложив все это как игру, она по-настоящему связала его, за руки и за ноги приковав к деревянному столбу, подпирающему потолок в холле. Столб был декоративным, однако строители постарались от души и вколотили его в пол так, что его нельзя было ни вырвать, ни сломать.
– Что ты еще задумала? – спросил Берни, глядя на девушку, которая теперь стояла прямо перед ним и задумчиво гладила длинными пальцами его напряженное бедро.
Берни стоял совершенно голый, как римский раб, которого за неповиновение привязали к позорному столбу – руки над головой, ноги больно трутся щиколотками. Сейчас хозяйка должна была решить его жалкую участь.
Стефания не спешила отвечать.
Она провела ладонью по слегка приподнятому члену.
– Послушай, все это выглядит довольно глупо, тебе не кажется?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103