Какая ты сегодня у меня нарядная!
Они поцеловались.
Этот ритуал был для Эстер чем-то вроде священнодействия. Но после…
Неохотно оторвавшись от губ Берни, она смешно наморщила носик и обиженно заметила:
– Ты опоздал на двадцать пять минут. Мы так не договаривались, дорогой. У нас сегодня куча дел. Или ты забыл?
Примирительно улыбаясь и прекрасно зная, что все это напускное, Берни обнял невесту за тоненькую талию, и они пошли рядом, слившись с потоком прохожих и вместе с тем оставаясь такими неповторимыми в своем роде. Друг для друга, разумеется.
– Мне просто необходимо, чтобы ты взглянул на те раздельные бра, которые я присмотрела вчера для нашей спальни, – позабыв про обиду, тараторила Эстер, гордо окидывая взглядом идущих навстречу им девушек так, словно призывала их не спешить, а обратить внимание на нее и ее слегка рассеянного кавалера. – Они замечательные уже потому, что раздельны. Мне это безумно нравится. А кроме того, ты увидишь, какие они прелестные. На них даже бахрома, и та смотрится необычно.
– Эстер, послушай…
– Подожди, не начинай сразу спорить, Берни. Ты не знаешь. А потом я хочу показать тебе один восхитительный гарнитур, от которого у меня, признаться, до сих пор мурашки по коже.
– Эстер, секундочку.
– Позволяю.
– Понимаешь, у меня сейчас куча дел. Извини, но я вынужден тебя оставить. А что касается бра и гарнитура, то я полностью доверяю твоему вкусу. Ты ведь у меня умница.
– О, Берни, ты неисправим! – Эстер остановилась и снизу вверх посмотрела на будущего мужа. Он был бесподобен. – Ну да ладно, иди. Я постараюсь справиться сама.
– Ты правда не обиделась? – спросил он на всякий случай, нерешительно отходя в сторону стоявшего на перекрестке такси.
– Нисколько. – Эстер даже помахала ему на прощание рукой. – Только не забудь, что в шесть мы смотрим китайский сервиз для гостиной.
* 8 *
В жизни любого мужчины обязательно наступает минута, когда он садится в кресло или на диван, снимает ботинки, кладет ноги на стол, включает негромкую музыку и погружается в раздумья о смысле бытия. Иногда эта минута растягивается на несколько часов.
Придя домой в половине десятого вечера, Берни чувствовал, что такая минута наступила и для него.
Нескольких часов в его распоряжении не было, поскольку на следующий день ему предстояло снова брать быка за рога и сначала бегать по стройке, сверяя, ругая, согласовывая и отменяя, а потом еще полдня мотаться из офиса в офис по всему городу и вести нескончаемые переговоры с заказчиками, поставщиками и производителями того, что ему, Берни Стауэру, никогда самому не понадобится, но что совершенно необходимо разложить по полочкам именно сейчас, чтобы иметь поелику возможно уверенность в завтрашнем дне. Однако некоторое время перед сном он собирался урвать наверняка.
Включив телевизор и устроившись поудобнее на диване–в одних трусах, спрятав ненавистный костюм в шкафу среди доброго десятка ему подобных и растерев уставшую от очень красивого галстука шею, – Берни приготовился наслаждаться жизнью с запотевшим бокалом мартини под рукой и ведерком незаменимого в таких случаях льда.
Блок новостей подходил к концу, когда закурлыкал стоявший тут же телефон. Берни очень не хотелось брать трубку, но это мог быть, во-первых, Николас Росс с новой идеей относительно планировки подъездных путей к подземному гаражу, а во-вторых, Эстер, вдруг вспомнившая, что забыла сообщить самое главное.
Голос был женский. Но не Эстер. Голос женщины, не забывающей ничего.
– Это я, Стефания. Паром помнишь?
Как часто мысли одного человека находят отзвук в мыслях другого! Помнить и забывать. Не подозревать о причине собственного настроения и вдруг получать ответ сразу на все вопросы.
– Как ты узнала мой телефон, Стефания?
Берни заметил, что ноги уже не лежат на столе двумя зудящими от усталости колодами, а бодро притопывают носками по полу.
– Твой бумажник, Берни Стауэр. Ты потерял свой бумажник. Но я была рядом, и он не пропал. Я не заглядывала в него, можешь быть спокоен. Только проверила водительские права. Наверное, это жутко утомительно ходить целый день пешком.
– Постой, не вешай трубку! – вдруг испугался он. Ему показалось, что его умело шантажируют. Да и голос был уж больно вкрадчивый. Хотя произошедшее на пароме к этому как бы обязывало, однако у Берни имелись свои личные подозрения и опасения. – Ты совершенно права, бумажник мне очень нужен.
– А мне нужен ты, Берни! – зашептала трубка. – Я сама не рада, что сделала это. Но я только о тебе и думаю. Я хочу тебя видеть. Я хочу тебя чувствовать… Я не знаю, почему, но это сильнее меня. Ты должен ко мне приехать, Берни. Прямо сейчас.
– Но я…
Она прервала его. Торопливо, словно куда-то опаздывая, назвала адрес. А потом добавила «я жду» и упредила всяческие возражения короткими гудками.
– Чертова кукла! – вырвалось у Берни. – Так я и нанялся тебе в свиту! Она еще бумажники ворует! Нет, ну это просто неслыхано! – А рука уже нажимала мягкие кнопки. – Алло, такси? Примите срочный заказ…
* 9 *
Получилось все совсем не так, как предполагал Берни. И даже про цель своей поездки – бумажник – он в первое мгновение просто-напросто забыл, когда входная дверь после двух настойчивых звонков открылась и на пороге возникла та, кто до сих пор представлялась ему почему-то некой мистической фигурой из сна, хотя на палубе парома он ощущал ту же самую фигуру весьма отчетливо. А ведь прошла всего ночь.
На Стефании был серебристый шелковый халат. Не присматриваясь, Берни с первого взгляда понял, что под ним на девушке ничего нет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103