Шериф Эмори, два его подчиненных, несколько пожарников и целая дюжина добровольцев прочесали озеро вдоль и поперек на легких лодках с помощью сетей и багров, которые, однако, возвращались лишь с грузом страшно недовольных черепах и пиявок. До двадцатых годов нынешнего столетия на месте озера Саксон были рудники “Саксон”, пока бурный выход газов из-под земли не обрушил эти рудники, превратив их в глубокий водоем. Оценки его глубины колебались от трехсот до пятисот футов. На земле не существовало еще такой сети, которая могла бы достать до дна этого озера и поднять с него на поверхность затонувший автомобиль. Однажды вечером шериф Эмори зашел к нам, чтобы переговорить с отцом и мамой, и они разрешили мне поприсутствовать при этом.
– Кто бы ни сделал это, – стал объяснять шериф, держа в руках шляпу и отбрасывая на стену длинную тень от своего носа, – он должен был толкать тот автомобиль по грунтовой дороге, выходящей прямо к озеру. Мы обнаружили там отпечатки шины, но все следы были затоптаны. Убийца наверняка использовал что-то, чтобы давить на педаль газа. Непосредственно перед тем, как вы обогнули этот изгиб дороги, он отпустил ручной тормоз, захлопнул дверь и отпрыгнул, а машина свободно покатилась через Десятую трассу. Конечно же, он и не подозревал, что вы в этот момент проедете по дороге. Если бы вы не оказались там, то машина просто упала бы в озеро, утонула бы, и никто даже не узнал бы, что вообще чего-то произошло. – Он пожал плечами. – Это все, что я смог узнать…
– Ты разговаривал с Марти Беркли?
– Да-а, разговаривал. Марти ничего не видел. Эта грунтовая дорога идет так, что вы можете проехать мимо нее на средней скорости и даже не заметите, что она существует…
– Так что же мы будем со всем этим делать? Шериф обдумывал вопрос отца, его серебряная звезда блестела на свету. Снаружи начал лаять Рибель, окрестные собаки подхватили его клич и распространили по всему Зефиру. Шериф раздвинул свои большие пальцы и посмотрел сквозь них:
– Том, – ответил он наконец. – У нас тут действительно очень странная ситуация. Имеются отпечатки шин, но нет самой машины. Ты говоришь, что видел внутри машины тело, прикованное наручниками к рулевому колесу, и что вокруг шеи трупа была намотана медная струна, но в нашем распоряжении нет тела и мы вряд ли вообще сможем получить его. Никто в городе за последнее время не пропадал. Вообще во всем округе никто не пропадал, не считая пятнадцатилетней девчонки, мать которой полагает, что она убежала вместе со своим дружком в Нэшвилл. Но у того парня, кстати, не было никакой татуировки. Я не слышал ни об одном парне с татуировкой, которая была бы похожа на описанную тобой. – Шериф Эмори взглянул на меня, потом на маму, а потом снова на отца своими темными глазами под кустистыми бровями. – Помнишь ту загадку, Том? Ну, насчет того, что когда дерево падает в лесу, когда поблизости никого нет, то бывает ли при этом какой-то шум? И поскольку нет в наличии тела и никто в округе за последнее время не пропадал, было ли убийство или нет?
– Я знаю только то, что видел своими глазами, – ответил отец. – Ты разве сомневаешься в моем слове, Джей-Ти?
– Нет, этого я не говорю. Я говорю только о том, что больше не могу ничего сделать, пока мы не установим личность самой жертвы. Мне нужно его имя, Том, имя. Мне нужно его описание, его лицо. Без опознания я не знаю даже, с чего мне следует начать расследование…
– А убийца, между тем, преспокойно разгуливает среди таких же людей, как мы с тобой, и совсем не боится того, что когда-нибудь будет пойман. Так прикажешь тебя понимать?
– Угу, – утвердительно крякнул шериф. – В итоге получается именно такой расклад… Конечно, шериф Эмори обещал, что продолжит работу над этим делом, что обзвонит все полицейские управления штата, чтобы получить от них информацию о пропавших людях. Рано или поздно, сказал он, кто-нибудь заявит именно о том мужчине, который утонул в озере вместе с машиной. Когда шериф ушел, отец вышел наружу, чтобы посидеть наедине со своими мыслями на передней веранде с выключенным светом, и сидел там один до того момента, пока мама не велела мне готовиться ко сну. Была уже ночь, когда в темноте меня разбудил крик отца. Я сел на кровати, нервы были взвинчены. Я смог расслышать, как за стеной моя мать обращалась к отцу:
– Все в порядке, – успокаивала она его. – Это был плохой сон, всего лишь плохой сон, теперь все в порядке… Отец успокаивался довольно долгое время. Я слышал, как в ванной зашумела вода. Потом раздался скрип пружин на их кровати.
– Ты хочешь рассказать мне об этом? – спросила мама.
– Нет, о, Господи, нет…
– Это был всего лишь дурной сон…
– Это для меня без разницы. Оно было достаточно реальным.
– Ты сможешь опять заснуть? Он вздохнул. Я смог представить его там, в темной спальне, его руки, прижатые к лицу.
– Не знаю, – ответил он.
– Дай-ка потру тебе спину… Пружины заскрипели вновь, когда их тела шевельнулись.
– Ты что-то весь напряженный, – заметила мама. – И выше к шее то же самое…
– Тут чертовски болит. Прямо здесь, где твой большой палец.
– Это растяжение. Ты наверняка потянул мышцу. Молчание. Мои шея и плечи тоже словно бы успокаивались и чувствовали себя уютно под нежными руками матери. Каждый раз, когда в комнате родителей кто-то начинал двигаться на кровати, ее пружины снова начинали скрипеть. Потом снова раздался голос отца:
– У меня сегодня был очередной кошмар о том мужчине в машине…
– Я так и подумала…
– Я смотрел на него в той машине, на его лицо, изуродованное до неузнаваемости, и на его шею, перетянутую струной.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19