Потом в другом углу комнаты послышался тихий скребущий звук.
Мальчик, словно ужаленный, повернулся всем телом.
Папа поднялся с пола. Половина лица у него исчезла, и теперь челюсть,
подбородок и нос висели на белесых, бескровных сухожилиях. Уцелевшие зубы
блестели в отсветах пламени, а глаз повис на толстом сосуде, свешиваясь из
темной дыры в том месте, где была глазница. В дыре горла судорожно
сокращались мышцы и белые нити нервов. Пошатываясь, мужчина поднялся на
ноги и протянул перед собой огромные руки, пальцы которых были согнуты
сейчас наподобие когтей зверя. Он попытался ухмыльнуться, но лишь одна
сторона рта устрашающе изогнулась кверху.
В это мгновение мальчик и его мать увидели, что из ран не вытекло ни
капли крови.
- Оборотень! - вскрикнула Мама, прижимаясь спиной к двери. Слово
ворвалось в сознание мальчика, словно зазубренный нож, вырывающий огромные
куски плоти, и он почувствовал себя жалким и таким же неспособным сделать
шаг, как огородное чучело в зимнюю ночь. - Чудовище! - кричала Мама -
Монстр!
- О, не-не-е-е-е-т! - прошептало половиной рта чудовище. И сделало -
с трудом, но сделало - шаг вперед, жадно сжимая и разжимая пальцы-когти. -
Не так скоро, моя жена...
Мама схватила мальчика за руку, повернулась и сбросила засов. Он
почти настиг их в тот момент, когда ветер, твердый, как камень, ворвался в
дом. Мужчина пошатнулся, сделал шаг назад, прижимая одну руку к голове.
Женщина выбралась наружу в ночь, волоча за собой сына. Ноги их утонули в
снегу, который, словно болотная трясина, старался уже не выпустить свои
жертвы.
- Беги! - крикнула Мама, стараясь перекричать завывание ветра. - Мы
должны бежать!
Она крепче ухватила его за руку - мальчику показалось, что пальцы ее
едва не до кости продавили мышцы - и они начали вдвоем пробираться сквозь
завихрения бурана.
Где-то в ночной тьме вскрикнула женщина, тонким, полным ужаса
голосом. Потом донесся мужской голос, в нем слышалась мольба о пощаде.
Мальчик оглянулся через плечо на сбившиеся в кучу домики Крайека. Сквозь
бурю он ничего не смог разглядеть. Но переплетаясь с сотнями голосов
воющего ветра, ему послышался хор жутких выкриков. Откуда-то доносилась
отвратительная какофония хохота, которая становилась все громче и громче,
нарастая, пока не утопила все просьбы о пощаде и воззвании к Богу. Он
краем глаза заметил уходящий в темноту собственный дом. Увидел тусклый
красный свет в проеме открытой двери, отблеск угасающих углей, и на его
фоне - полуслепая, рывкам двигающаяся фигура, которая выбралась за порог.
И он услышал вопль беспомощной ярости, вырвавшийся из искалеченной
бескровной глотки:
- Я НАЙДУ ВАС!!!
В этот момент мать дернула мальчика за руку, принуждая двигаться
быстрее, и он чуть не упал, но она снова дернула и он побежал. В лицо им
бил завывающий ветер, и черные волосы Мамы уже стали седыми под слоем инея
и снега, словно она постарела за считанные минуты или сошла с ума,
превратившись в безумного обитателя одного из сумасшедших домов, которому
реальность предстает в виде скалящихся кошмаров.
Вдруг из-за белых от снега сосен показалась фигурка, тоже белая и
тонкая, словно сделанная из речного льда. Белые волосы вились по ветру,
так же, как и обрывки полусъеденной червями одежды. Фигурка замерла на
верхушке снежного пригорка, ожидая, пока они приблизятся. И прежде, чем
мать заметила ее, фигурка заступила им путь, улыбаясь, как маленький
мальчик, протягивая вперед свою ледяную тонкую руку.
- Мне холодно, - сказал шепотом Ивон Гриски, продолжая улыбаться... -
Я потерял дорогу к дому.
Мама замерла, выставила, защищаясь, руку. На мгновение мальчик попал
под власть взгляда Ивона Гриски, и в сознании его послышалось как будто
эхо шепота: "Ты пойдешь играть со мной?". И он едва не ответил: "Да-да,
конечно?" Но тут Мама что-то крикнула, слова унес прочь ветер. Она дернула
мальчика за руку, и он оглянулся назад с привкусом какого-то сожаления в
душе. Ивон уже забыл о них, он медленно шагал в направлении занесенного
метелью села Крайек.

Через некоторое время Мама уже не в состоянии была двигаться дальше.
Задрожав, она упала на снег. Ее вырвало, и мальчик отполз в сторону от
парящей лужи, глядя назад, туда, где за машущими ветвями сосен скрылся
дом. Лицо его обожгло морозом, и он подумал, останется ли в живых отец.
Почему Мама в него выстрелила? Папа так любил их, а она в него выстелила.
Нет, только нехороший человек мог поступить так!
- Папа! - позвал мальчик, услышав в ответ лишь голос ветра, словно
издевательски копировавшего человеческий голос. Веки мальчика были тяжелы
от инея.
- Папа! - Его детский усталый голос стал хриплым.
Но тут мать с трудом поднялась на ноги, снова заставляя его идти,
хотя он и пытался вырваться. Она яростно тряхнула его - белые полосы
замерших слез окаймляли ее лицо, как белая оторочка на вышивке, и
прокричала:
- Он мертв! Ты понимаешь? Нам нужно бежать, Андре, чтобы спастись, мы
должны бежать!
Услышав эти слова, мальчик понял, что она наверняка сошла с ума. Папа
серьезно ранен, это так, потому что она выстрелила в него, но Папа был еще
жив. Нет, нет! Он там, дома, ждет.
И в это мгновение свет пронизал полог тьмы. Из трубы валил дым. Они
увидели придавленную снегом крышу. Они бросились бежать к этим огням,
спотыкаясь, с трудом переставляя окоченевшие ноги. Женщина что-то
бормотала про себя, истерически смеялась и все сильнее тащила мальчика за
руку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32