Не так высоко, как
Цыган Джон, конечно, но достаточно высоко. Рико хладнокровно отвел взгляд
от полицейской машины и ловко занял пустое место на хвосте "громовой
птицы", выкрашенной в тигровые полоски. Кто-то позвал его с обочины, и он
увидел Феликса Ортего и Бенни Грасио вместе с двумя отличными "персиками",
стоящих у входа в дискотеку. Рико поднял руку в знак приветствия.
- Как дела, приятель?
Но он не притормозил, потому что парни были живым напоминанием тех
времен, когда он был членом "Костоломов".
Наконец Мерида задала вопрос, которого боялся Рико:
- Что мы будем теперь делать?
Сверкающими глазами она внимательно следила за его лицом, отыскивая
малейший признак предательства.
Он пожал плечами, сигарета свесилась с нижней губы.
- А что ты думаешь делать?
- Это же твой ребенок!
- И твой тоже, - громко сказал он. Злость в первый раз заставила
кровь прилить к его лицу. "Почему же она не принимала таблетки или
что-нибудь?"
Потом лицо его вспыхнуло от стыда.
- Боже! - хрипло выдохнул он. - Я не знаю, что я должен делать.
- Ты любишь меня, разве нет? Ты говорил, что любишь. Если бы ты этого
не сказал, я бы тебе не разрешила. Ты был у меня первым и единственным.
Он мрачно кивнул, вспоминая первый раз, когда он взял ее. Это
произошло на заднем сиденье автомобиля в открытом кинотеатре возле Южных
Ворот. Он очень гордился потом, когда все кончилось, потому что она была
его первой девственницей, а мужчиной можно было себя считать - он это знал
- только лишив девушку девственности. Он вспомнил, что однажды говорил ему
Феликс Ортега в заброшенном складе, который "Костоломы" использовали в
качестве штаб-квартиры: "Поимей девственницу, парень, и она полюбит тебя
на всю жизнь".
"Бог мой! - подумал он. - Навсегда? И только с одной женщиной? У меня
есть бизнес, и я должен о нем думать. Скоро я смогу покупать себе шелковые
рубашки и туфли из крокодиловой кожи или куплю красивый черный "порш". И
смогу снять одну из пятикомнатных квартир, где живут кинозвезды. Я в самом
деле смогу стать кем-то в этом городишке. Стать больше Цыгана Джона! Даже!
Но вот перед ним ложится другая дорога, прямо обратно в черное сердце
трущоб. Через десять лет он будет работать в каком-нибудь гараже,
приходить ровно в пять в квартиру, где будут ждать Мерида и двое-трое
детишек, сопливые носы и все такое прочее. Руки у него почернеют от
смазки, пузо вырастет от пива, которое он будет поглощать с друзьями по
субботам. Мерида превратится в старую ворчливую клячу, дети все время
будут путаться под ногами, Мерида станет нервной и совсем не похожей на ту
красивую девушку, которой она была сейчас. Они будут спорить, почему бы
ему не найти другую работу, где платят побольше, почему у него нет больше
честолюбия - и жизнь станет костью в горле, задушив его до смерти. "Нет! -
сказал он себе. - Я не хочу этого!" Он протянул руку, включил громкость
приемника, чтобы не слышать больше собственных мыслей.
- Мерида, - сказал он. - Я хотел, чтобы ты убедилась окончательно...
В смысле, знаешь ли ты точно, что это... мой ребенок.
Он лихорадочно искал какой-то опоры, чего-то, что можно было
поместить между собой и необходимостью принимать решение. Но он знал
правду, любовь, но не до такой же степени, чтобы изменить ради нее всю
жизнь.
Она отвернулась от него и очень медленно выпрямилась, сев совершенно
прямо, словно и не сутулилась всего секунду назад. Затем отодвинулась от
него, сцепив ладони и положив их на колени.
"Так, - сказал себе Рико, - теперь она поняла, о, боже, дерьмовое это
дело! Ты с ней обращаешься, как с неоновой девкой, которые выкрикивают
свои цены с каждой стороны бульвара".
И тут Мерида, заглушив всхлип, выпрыгнула из "шевроле" раньше, чем
Рико успел сообразить, что происходит. Она бросилась бежать по бульвару в
противоположном направлении. Водители сворачивали в сторону, выкрикивая
грязные предложения.
- Мерида! - крикнул Рико. Он вывернул руль, выскочил на тротуар,
выдернул ключи из гнезда. В следующий миг он уже бежал, стараясь отыскать
ее среди сотен слепящих фар, бесстрастно уставившихся на него.
- Мерида! - крикнул Рико. Он едва не столкнулся с зеленым "фордом",
водитель которого посоветовал засунуть голову в задницу. Он пробрался
через проезжую часть, на него сыпались ругательства и проклятия на разных
языках, но он не обращал внимания. Мерида была слишком молода, чтобы в
одиночку ходить по неоновому аду этого бульвара. Она не знала, откуда
может грозить опасность, она была слишком доверчива.
"В конце концов, - с горечью подумал он, - она мне доверилась, а я -
самых худший из всех насильников - я изнасиловал ее душу".
Наполовину ослепленный фарами, он едва успел отпрыгнуть в сторону,
когда мимо пронесся рыжебородый малый на голубом "чоппере". Что-то
блестело на асфальте у обочины. Рико нагнулся. Это было серебряное
распятие Мериды, его подарок на день рождения. Цепочка лопнула, когда она
сорвала крестик с шеи. Безделушка была все еще теплой от тепла ее тела.
- Мерида, - позвал он, всматриваясь в блеск огней. - Прости меня!
Но ночь поглотила девушку без остатка, она исчезла, и он знал, что
если даже она и слышала его крик, она бы не вернулась. Нет, она слишком
горда, и в сравнении с ней Рико казался себе грязным прокаженным.
Он увидел голубую мигалку полицейского патруля, который приближался,
пронизывая ряды машин.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32