- Значит, это ваша подруга вышла на работу на
Голливудский бульвар во вторник вечером. К повороту подъехала машина. И
что было потом?
- В машине сидел какой-то тип, странного вида. - Девушка нервно
улыбнулась, сжав маленькую пурпурного цвета сумочку, которую пристроила у
себя на коленях. Ногти у нее были обкусаны почти до самых корней. В другом
конце кабинета сидел детектив Салливан Рис, мужчина модного сложения и
черный, как трубка Палатазина. Он сидел, скрестив на груди руки, и
наблюдал за девушкой, время от времени взглядывая на Энди.
- Сколько этому человеку могло быть лет, как по-вашему, мисс Халсетт?
Она пожала плечами:
- Не знаю. Меньше, чем вам. Трудно сказать, потому что сами знаете,
ночью на бульваре свет такой яркий и цветной, ничего нельзя сказать о
человеке, если он не стоит у тебя прямо перед носом.
Палатазин кивнул:
- Черный, белый, чиканос?
- Белый. На нем, на лице то есть, у него были такие очки с толстыми
стеклами, и от этого глаза у него казались очень большими и таким
смешными. Парень этот... так Шейла сказала... плотный. Не очень здоровый,
но мускулистый, хотя и не высокий. Волосы черные или темно-каштановые.
Очень коротко подстриженные. И побриться ему тоже, кажется, не мешало бы.
- Как он был одет? - спросил Рис. Голос его звучал мощно и серьезно.
Когда он учился в школе Дюка Эллингтона, то пел басовую партию в хоре, и
пол в аудитории вибрировал.
- Э... голубая штормовка. Светлые брюки.
- На штормовке были какие-то надписи? Фирменная этикетка?
- Нет, кажется, не было.
Девушка снова посмотрела на Палатазина, внутренне содрогаясь. Близкое
соседство с двумя полицейскими ее нервировало. Патт и Линн сказали, что
она дура, если согласилась идти в Паркер-центр давать сведения копам. Что
она от них видела хорошего, кроме двух задержаний по обвинению в
проституции? Но она подумала, что если попадется опять, то этот коп с
печальным выражением на лице может вспомнить ее, и дело обойдется легко.
Приглушенные звуки телефонных звонков, голоса, шаги за стенами кабинета
начали уже действовать ей на нервы, потому что она была вынуждена явиться
в копам в "чистом" виде - ни кокаина, ни "травы", ни таблеток сегодня
утром. Теперь она едва сдерживалась.
- Ну, хорошо, Эми, - спокойно сказал Палатазин, чувствуя напряжение
девушки. У нее был вид оленя, который почуял запах оружейного металла. - А
машина? Какой она была марки?
- Жук, "фольксваген". Серый или серо-зеленый, кажется.
Палатазин записал оба цвета на листке блокнота.
- И что случилось... с вашей подругой?
- Этот парень открыл дверцу, высунулся и спросил: "Продаешь?" - Она
нервно передернула плечами. - Сами понимаете.
- Он попытался подцепить вашу подружку?
- Ага. И он помахал пятидесятидолларовой бумажкой. Потом сказал
что-то вроде "Уолли кое-что припас для тебя, крошка".
- Уолли? - Рис слегка подался вперед, в потоке солнечного света его
лицо с высокими скулами горело, словно опаленное красное дерево.
- Вы уверены, что он назвал именно это имя?
- Нет, не уверена. Слушайте, все это произошло с моей подружкой,
Шейлой. Как я могу что-то знать наверняка, а?
Палатазин записал в блокнот "Уолли", ниже добавил "Уолтер"?
- А потом? - спросил он.
- Он сказал: "Тебе не придется много стараться. Садись, мы
поговорим".
Она сделала паузу, глядя на здание, видневшееся в окно за спиной
Палатазина. - Она почти согласилась. Пятьдесят долларов, верно?
- Верно, - согласился Палатазин. Он смотрел в обеспокоенные глаза
девушки и подумал: "Малютка, как тебе удается выжить?" Если девушке было
больше шестнадцати, он был готов сплясать чардаш перед всеми отделениями
расследования убийств. - Продолжайте, продолжайте.
- Она почти согласилась, но когда начала садится в машину, то
почувствовала какой-то непонятный запах. Что-то, напоминающее лекарство
вроде той жидкости, которой... э... папа Шейлы мыл руки. Он у нее был
доктор.
Палатазин записал "врач?", затем "Работник больницы?"
- Тогда Шейла перетрусила и вылезла из машины и отошла. Когда
обернулась, этот парень уже отъезжал. Вот и все.
- А когда ваша подружка начала подозревать, что это мог быть Таракан?
- спросил Рис.
- Я сама все время читаю газеты. Все читают, я хочу сказать. Все на
бульваре только об этом и говорят, поэтому я подумала, прежде в полиции
должны узнать.
- Если это случилось во вторник, то почему вы так долго ждали, прежде
чем пришли к нам?
Она пожала плечами и начала грызть ноготь большого пальца:
- Я испугалась. И Шейла испугалась. Чем больше я думала, что это мог
быть ОН, тем больше я боялась.
- А ваша подружка не заметила номер машины? - спросил Палатазин,
занеся над блокнотом ручку. - Или еще какие-нибудь особенности внешнего
вида машины?
Она покачала головой:
- Нет, все произошло слишком быстро.
Она взглянула в спокойные серые глаза этого немолодого, плотно
сбитого полицейского, который так напоминал ей одного полицейского офицера
по делам несовершеннолетних из Холта в Айдахо. Только у этого копа был
смешной акцент, он был почти совсем лысым и на ярко-красном с голубыми
горошинами галстуке у него было кофейное пятно.
- Но на самом деле это был не он, как вы думаете?
Палатазин откинулся на спинку своего поворачивающегося кресла. Вокруг
его головы вились струйки сизого табачного дыма. Эта молоденькая
проститутка была в точности такой же, как и любая их десятка тех, кого он
опросил за последние несколько недель:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32