Роберт МАК-КАММОН
НОЧНЫЕ ПЛАСТУНЫ


1
- Льет, как из ведра, - сказала Черил, и я кивнул, соглашаясь.
За большими, почти во всю стену, окнами закусочной на насосы
бензоколонки обрушилась плотная пелена дождя; эта колышущаяся завеса
двинулась дальше, через автостоянку, и с такой силой ударила в зеркальные
стекла "Большого Боба", что те задребезжали, точно чьи-то потревоженные в
могиле косточки. Красная неоновая вывеска, укрепленная над закусочной на
вершине высокого стального шеста (так, чтобы было видно водителям
грузовиков, следующих по соединяющей соседние штаты автостраде), сообщала:
"ЗАПРАВКА БОЛЬШОГО БОБА! ДИЗЕЛЬНОЕ ТОПЛИВО! СЪЕСТНОЕ!" Снаружи, в ночи,
подцвеченные алым стремительные потоки проливного дождя хлестали по моему
не первой молодости грузовику-пикапу и младенчески-голубому "Фольксвагену"
Черил.
- Ну, - сказал я, - сдается мне, что либо эта гроза намоет сюда с
шоссе какого-нить народу, либо можно будет спокойно сворачиваться. - Стена
дождя на мгновение расступилась, и я увидел, как, сгибаясь и всплескивая,
мечутся из стороны в сторону верхушки деревьев в лесу на другой стороне
шоссе N_47. За входной дверью, словно пытающийся проскрестись внутрь
зверь, тонко подвывал ветер. Я поглядел на электронные часы за стойкой.
Без двадцати девять. Обычно мы закрывались в десять, но в тот вечер, да
при том, что в прогнозах погоды предупреждали об опасности возникновения
торнадо, меня так и подмывало повернуть ключ в замке чуть пораньше. - Вот
что я тебе скажу, - проговорил я. - Коли к девяти сюда не набьется народ,
сматываем удочки. Заметано?
- О чем разговор, - откликнулась Черил. Еще мгновение она смотрела на
грозу, потом снова принялась убирать на полки из нержавейки только что
помытые тарелки, кофейные чашки и блюдца.
По небу с запада на восток прошелся пылающий хлыст молнии. Лампы в
закусочной мигнули и вновь загорелись ровно; грянул гром, и мне
почудилось, будто земля содрогнулась и эта дрожь передалась мне даже
сквозь подметки ботинок. Конец марта в южной Алабаме - начало сезона
торнадо, и за несколько последних лет мимо "Большого Боба" случалось
проноситься вихрем настоящим громадинам. Я знал, что Элма дома и что
коли-ежели она заприметит смерч навроде того, что в восемьдесят втором
перед нашими глазами проплясал по лесу примерно в двух милях от нашей
фермы, то смекнет по-быстрому забраться в погреб.
- Что, хиппушка, собираешься в выходные на какие-нибудь
оргии-радения? - спросил я у Черил, главным образом для того, чтобы
отвлечься от мыслей об урагане... ну, и чтоб подразнить ее, тоже.
Черил было под сорок, но клянусь - когда она усмехалась, то могла
сойти за пацанку.
- Любопытство одолевает, а, деревенщина? - откликнулась она. То же
самое эта женщина отвечала на все мои подначки. Руки Черил Лавсонг [Love
song - песня любви] - я знаю, что это не могла быть ее настоящая фамилия,
- отлично знали, что такое тяжелая работа, и с обязанностями официантки
эта женщина справлялась просто здорово. А коли она заплетала свои длинные
светлые с проседью волосы в косы на индейский манер, носила хиппарские
головные повязки или являлась на работу в собственноручно выкрашенном
разводами балахоне, меня это никак не колыхало. Лучшей подавальщицы у меня
ни до, ни после не бывало, и со всеми Черил отлично ладила, даже с нами,
тупоголовыми южанами. Да, я простой южанин и горжусь этим: я пью
неразбавленный виски "Ребл Йелл", а в моих любимых песнях поется о том,
как порядочные женщины, сбившись с пути, упражняются в беге на длинные
дистанции по дорожке, ведущей в никуда. Своих двух мальчуганов я выучил
молиться Богу и салютовать флагу, и кому это не по вкусу, тот может
провести с Большим Бобом Клэйтоном пару-тройку раундов.
Черил, бывало, выйдет да расскажет, как в конце шестидесятых жила в
Сан-Франциско, ходила на всякие там радения, марши мира и все такое
прочее. А напомнишь ей, что на дворе восемьдесят четвертый год и в
президентах у нас Ронни Рейган, - так глянет, точно ты ходячая коровья
лепешка. Но я всегда надеялся, что, когда вся хиппозная пыль выветрится у
Черил из головы, эта женщина начнет думать, как настоящая американка.
Элма мне сказала: только начни заглядываться на Черил - гореть твоей
заднице синим пламенем; да только я, пятидесятипятилетний деревенщина,
бросил сеять свое дикое семя больше тридцати лет назад, когда повстречал
женщину, на которой женился.
Бурное небо перечеркнула молния, следом послышался гулкий раскат
грома. Черил сказала:
- Ух ты! Ты глянь, какая иллюминация!
- Иллюминация, держи карман шире, - пробормотал я. Закусочная была
крепкой, как Священное Писание, а потому гроза меня не слишком тревожила.
Но в эдакую бурную ночь, да коли торчишь, как "Большой Боб", в сельской
местности, возникает такое чувство, будто ты за тридевять земель от
цивилизации... хоть до Мобила всего двадцать семь миль к югу. В такую
бурную ночь появляется ощущение, что всякое может случиться, да так
быстро, что глазом моргнуть не успеешь - так, бывает, сверкнет в темноте
прожилка молнии. Я взял мобилский "Пресс-Реджистер", который полчаса назад
оставил на стойке последний клиент, шофер грузовика, следовавшего в Техас,
и начал с трудом одолевать новости, по большей части плохие: арабские
страны по-прежнему бранились и вздорили по пустякам, точно выряженные в
белые бурнусы Хэтфилды с Маккоями;

Это ознакомительный отрывок книги. Данная книга защищена авторским правом. Для получения полной версии книги обратитесь к нашему партнеру - распространителю легального контента "ЛитРес":


1 2