– Я хочу тебя побрить.
Мелкие капли пота выступили на верхней губе. Струйки пота покатились по шее. Дебра Рокс взяла баллончик с мыльной пеной и обрызгала пах. Взбила пену, потом взяла опасную бритву и…
Джон подпрыгнул, словно ощутил на загривке горячее дыхание самого дьявола. Было такое ощущение, что обогрев в здании включили на полную мощность и из вентиляционных отверстий на потолке поступал раскаленный жар.
Дебра Рокс, если когда-нибудь решит бросить карьеру порнозвезды, сможет стать первоклассной парикмахершей.
Когда процесс завершился, Джон поставил об – : ратную перемотку. Посмотрел еще раз. И перемотал заново. И нажал стоп-кадр, чтобы разглядеть лицо Дебры Рокс, скрытое полумаской.
Ее прекрасные серые глаза с вызовом смотрели в камеру. Губы чуть приоткрылись, шепча. Джон бесконечно долго всматривался в ее лицо. Сердце стучало, тело было мокрым от пота.
А затем сверкнула ослепительная мысль: я люблю ее.
Полная нелепость, естественно. Он ее даже не знает. Впрочем, сейчас он ее уже знает. Может быть, даже более интимно, чем тот ухмыляющийся свежевыбритый подонок. Я люблю ее, повторил он про себя и прижал ладони ко лбу. Следующей мыслью было поставить на место все болты того потайного люка, пока окончательно не сошел с ума. Он нажал кнопку перемотки вперед. Дебра Рокс больше не появилась.
Он перемотал кассету до самого начала и выключил аппаратуру. За окном начали розоветь облака. Ночь близилась к концу.
Он стоял в полумраке у окна и смотрел на большой красный «X».
Он чувствовал себя опустошенным, выжатым как лимон, словно промчался на велосипеде сотню миль по неизведанной дикой местности. Самое странное в этом было то, что дикая, неизведанная местность располагалась всего лишь в квартале от его собственного жилища. Там находился иной мир – в квартале пешком, но на неизмеримом расстоянии от белых стен церкви.
Если монсеньеру Макдауэллу станет об этом известно, самые страшные пытки каленым железом покажутся детскими игрушками по сравнению с тем, что произойдет на самом деле.
Но тем не менее Джон до сих пор так и не смог увидеть лица Дебры Рокс. Он думал, что сойдет с ума, если не увидит его, но если увидит – сойдет еще быстрее.
Он вспомнил объявление в магазине Вика: Специальное субботнее шоу! С двух тридцати до трех ровно! Дебра Рокс собственной персоной!
С половины третьего до трех, повторил Джон. Нет, днем ноги его не будет и быть не может в этом районе. Завтра – четверг. Что ж, пора с этим заканчивать. В субботу Дебра Рокс будет в магазине Вика, до него – рукой подать, но на этом – все, конец.
Конец.
Джон лег в постель и попытался заснуть, забыв раздеться. Но как только пред мысленным взором предстали полные красные губы Дебры Рокс, сон покинул его. О, прикоснуться к ее коже, запустить пальцы в ее волосы цвета вороного крыла, поцеловать эти губы и забыться в ее теплых объятиях… О, это было бы божественно.
Но постепенно сон взял свое, и мысли растаяли.

Глава 6

Он резко поднялся, одурманенный сном, и сразу понял, что опоздал.
Солнце светило слишком ярко. Половина одиннадцатого, а может, и одиннадцать. Встреча с отцом Стаффордом назначена на девять. Джон поморгал, сгоняя пелену с глаз, и посмотрел на часы. Десять сорок восемь. Он выпрыгнул из постели, метнулся в ванную, по дороге ударился о косяк и рассадил плечо. Бриться некогда. Глаза как вареные яйца. Он почистил зубы, прополоскал рот и поспешил на служебную половину. На полпути он вспомнил, что даже не запер дверь своей комнаты. Впрочем, ничего страшного, никто не собирается у него ничего воровать.
Задыхаясь, он влетел в офис Дэррила. Секретарша миссис О'Миэрс сказала, что отец Стаффорд ушел примерно пятнадцать минут назад готовиться к встрече с католическим клубом садоводов Норд-Бич в конференц-зал номер два. Миссис О'Миэрс сказала, что отец Стаффорд обещал вернуться в офис примерно в половине двенадцатого.
Второй конференц-зал располагался на – первом этаже. Джон понимал, что ему придется как-то объяснить, почему он пропустил утреннюю встречу, но, поймав на себе странный взгляд миссис О'Миэрс, сообразил, что в таком помятом и небритом виде лучше вернуться домой, принять душ и вообще привести себя в порядок, пока не попался на глаза монсеньеру. Он поблагодарил миссис О'Миэрс и заторопился назад.
Вернувшись, Джон прямиком направился в ванную. На ходу он бросил взгляд на видеомагнитофон, этот черный ящик искушения.
Сердце остановилось. Он мог поклясться, что оно остановилось и было готово лопнуть, как раскаленная печь.
Магнитофон исчез. Исчез.
Вместо него остался листок бумаги. И на нем – несколько слов, написанных чернильной ручкой. Записка от Дэррила.
Доброе утро, соня! Жаль, не удалось встретится. Решил, ты чем-то занят. Реквизировал видик временно, в конференц-зал номер два. Меня ждут тридцать восемь пожилых леди, которые желают посмотреть фильм о крокусах. Пришлось позаимствовать твою технику. Дверь была не заперта, так что полагаю, ты не возражаешь. За мной – гамбургер на ленч. D.
Листок выпал из потерявших чувствительность пальцев. Джон замер, словно пораженный громом. Он не вынул кассету из магнитофона! Магнитофон начнет мотать пленку, как только Дэррил воткнет вилку в сеть. И тридцать восемь любительниц садоводства увидят такие цветочки и такие побеги, на которые совершенно не рассчитывали…
О Боже! – чуть ли не вслух воскликнул Джон. Кровь отхлынула от лица. Несколько секунд он чувствовал себя как тот персонаж из мультфильма: ноги изобразили некое подобие бешеного бега на месте, а затем тело, словно выпущенное из катапульты, ринулось к двери.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64