Вода приобрела неприятную тенденцию взрываться подобно нитроглицерину, в результате чего получили отравления несколько сотен тысяч людей, прежде чем наука сообразила, что к чему. А бензин, наоборот, стал совершенно безопасной для питья жидкостью, равно как моторное масло, жидкость для полировки мебели, соляная кислота и крысиный яд. Бетон становился зыбким, как песчаные плывуны, из облаков сыпались камни… Происходило и множество других, совершенно невыносимых и кошмарных явлений, как, например, в тот день, когда Джонни с Марти Чесли и Бо Дуганом приканчивали вторую бутылку в одном из баров на Монтелеоне-стрит. Бо пожаловался на головную боль, а через минуту у него из ушей полезли мозги, как серая пена.
Ч то-то происходит. Поэтому произойти может все, что угодно.
Кого-то мы сильно рассердили, думал Джонни, глядя на мелькающие перед ним на экране негативные изображения Дуга Макклюра и Себастьена Кабо. Кого-то мы каким-то образом вывели из себя. Зашли туда, куда не следовало. Сделали то, что не должны были. Сорвали плод с дерева, который нам совершенно не полагался…
Да поможет нам Бог, подумал он. Бренда тихонько всхлипывала у него, на плече.
Спустя некоторое время со стороны прерии наползли багровые набухшие облака; их густые тени скользили по прямым и пустынным шоссе. Не было ни грома, ни молний, только ровная, плотная морось. Окна в доме Джеймсов стали темно-красного цвета, по водостокам потекли потоки крови. Куски сырой плоти и внутренностей шлепались на крыши, на дорогу, дымились на раскаленной выжженной земле внутренних двориков. Вслед за облаками появились гудящие полчища мух.

Глава 2


– Смотрите и рыдайте! – объявил Гордон, выкладывая на стол «флеш-рояль» и придвигая к себе кучку десяти – и двадцатипятицентовых монет, в то время как окружающая публика вздыхала и чертыхалась сквозь зубы. – Я же говорил, я везунчик.
– Слишком везунчик, – проворчал Ховард Карнс, бросая свои карты – жалкие тузы с четверками – и протягивая руку за кувшином. Он налил себе полный стакан высокооктанового.
– Так вот, я и говорю Дэнни, – продолжал Рэй Барнет, пока Гордон мешал и раздавал карты по новой. – Какой смысл уезжать из города? Я хочу сказать, какая разница? Везде все одно и то же. Сплошное дерьмо. Согласны? – Он положил за щеку пластинку жевательного табака и предложил угощаться Джонни.
Джонни отрицательно покачал головой.
– Я слышал, – подал голос Ник Глисон, – где-то в Южной Америке осталось нормальное место. В Бразилии. Там еще с водой все в порядке.
– А-а, чушь собачья, – заявил Айк Маккорд, поднимая свои карты и с невозмутимым выражением истинного игрока в покер изучая, что ему пришло , на этот раз. – Вся Амазонка взорвалась к чертовой матери. До сих пор горит, скотина. Это я слышал, пока еще каналы не отрубились. Передавали по Си-би-эс. – Он переложил пару карт. – Нигде нет никакой разницы. Во всем мире одно и то же.
– Откуда ты знаешь? – выкрикнул Ник. Его жирные щеки стали покрываться красными пятнами. – Готов спорить, остались еще места, где все нормально. Может, на Северном полюсе или еще где-нибудь типа этого.
– Северный полюс! – хмыкнул Рэй. – Да какой идиот согласится жить на этом чертовом Северном полюсе?!
– Я бы смог там жить, – продолжал Ник. – Мы с Терри вполне смогли бы. Хорошая палатка и теплая одежда – больше нам ничего и не надо. Мы вполне бы там освоились.
– Не думаю, что Терри захочет просыпаться с сосулькой на носу, – заметил Джонни, разглядывая свои карты, в которых ничего не было.
– Скорее у старины Ника появится где-нибудь сосулька, – расхохотался Гордон. – И думаю, совсем не на носу!
Все фыркнули, только Ник хранил молчание, изучая свои карты, которые были ничуть не лучше, чем у Джонни.
Из гостиной послышался громкий, искусственный, дребезжащий смех. Там коротали время Бренда, Терри Глисон, Джейн Маккорд со своими двумя детьми и Ронда Карнс с пятнадцатилетней дочкой Кэти, которая лежала на полу с плейером и слушала «Бон-Джови» через наушники. Пожилая миссис Маккорд, матушка Айка, в очках, сползших на кончик носа, прилежно вязала, быстро перебирая спицы морщинистыми пальцами.
– А Дэнни сказал, что они с Паулой собираются на запад, – сказал Рэй. – Ставлю четверть доллара. – Он пододвинул монетку к общей кучке. – Дэнни сказал, что никогда не видел Сан-Франциско, поэтому они туда и собрались.
– Я бы не поехал на запад, даже если бы мне приплатили, – заметил Ховард, придвигая свой четвертак. – Я бы лучше нашел какую-нибудь посудину и свалил на остров. Типа Таити. Где женщины танец живота показывают.
– Хотел бы я взглянуть на Ронду в юбке из листьев! Четверть и четверть сверху, джентльмены! – добавил к общей кучке свои монеты Гордон. – Представляете себе, как Ховард будет пить из кокосового ореха? Там все обезьяны со смеху сдохнут!
Где-то вдалеке прогрохотал тяжкий взрыв. Эхо его прокатилось по городу. Гордон замер. В соседней комнате искусственный смех и голоса тоже оборвались. Миссис Маккорд пропустила петлю, Кэти Карнс села и сняла с головы наушники.
Раздался еще один взрыв, на этот раз – ближе. Дом вздрогнул. Мужчины бессмысленно уставились в карты. Третий оказался дальше. Потом наступила тишина, в которой были слышны лишь гулкие удары сердец и тиканье нового «Ролекса» Гордона, отмеряющего секунды.
– Кончилось, – известила миссис Маккорд, набирая прежний ритм. – Даже близко не было.
– Я бы не поехал на запад, даже если бы мне приплатили, – повторил Ховард. Голос его дрогнул. – Три карты мне, пожалуйста.
– Три карты – прошу, – откликнулся Гордон и сдал каждому, что требовалось.
1 2 3 4 5 6 7