– Мы… Мне казалось, мы…
– Любим друг друга? – закончил он, не щадя ее Чувств. – Ты действительно веришь, что созрела для любви?
– Поль, п-пожалуйста, не порти все…
– Ты просишь меня не портить все? – Он презрительно уставился на нее. – А тебе не кажется, что твоя выходка и так уже все испортила?
– Я только…
– Ну да, ты только скрываешься в ванной, ничего не объясняя, именно в тот момент, когда мы должны быть вместе… – На этот раз замялся он, как бы пытаясь преодолеть или скрыть свою слабость.
– Я не могла быть с тобой, зная, что для тебя то, что мы вместе, не значит ничего особенного.
– Какая же ты дура! – Поль резко повернулся и пошел к двери.
– Не понимаю, какой был бы прок, если бы я и осталась с тобой? – спросила она, идя вслед за ним по коридору к спальне.
Не оборачиваясь, он вошел в спальню и наклонился к вещам, разбросанным по полу. Одно-два движения, и галстук, носки, пиджак лежат на кровати. Подобрав ботинки, он выпрямился, сохраняя безразличное выражение лица.
– Отойди. – Он сел на кровать и быстро натянул носки.
– Т-ты уходишь? В-вот так? – Губы Тэффи задрожали.
– Да, как ты мне велела.
– Н-но я не хотела…
– Не хотела, верно, – отрезал он с грубой откровенностью. – Предполагалось, что я останусь и буду утешать тебя, как ты привыкла.
– Откуда тебе знать, к чему я привыкла? Он бросил на нее быстрый взгляд и продолжал зашнуровывать ботинки.
– Это видно по всему, что ты говоришь и делаешь. Даже по тому, как ты на меня смотришь. – Он взял галстук и подошел к зеркалу. – Ты избалована донельзя. Думаю, это вина родителей.
– Неправда. – О эти слишком хорошо знакомые слова! – У моих родителей бар и трое детей кроме меня.
– И все же они слишком потакали тебе. – Из зеркала на нее холодно глянуло его отражение. – Наверное, потому, что ты у них единственная девочка.
Другие мужчины говорили Тэффи то же самое, но для нее это не имело значения. Теперь же она радовалась, что он не взял свой платок, потому что слезы все текли и текли.
– Ты с-сказал, у н-нас все б-было гораздо л-лучше, чем ты м-мечтал…
– Так оно и было, мышка, так оно и было. – Он оглянулся на нее, надевая пиджак. – До тех пор пока ты не решила, что я преступник.
– Я н-никогда не говорила, ч-что ты п-преступник. – Она тяжело вздохнула, пытаясь найти силы объяснить еще раз. – Просто то, что… ты сделал… было не похоже на… – Бесполезно, она не смогла договорить.
– На любовь? – Поль пожал плечами. – Я по-настоящему увлекся. Никогда не мог устоять перед блондинками…
Он замолчал. Тэффи подняла глаза, окрыленная словами и теплотой его голоса, но он отвернулся:
– Подумать только, мне даже нравилось носиться с тобой!
Он достал из внутреннего кармана расческу и причесался. Хотя он не смотрел сейчас в зеркало, это ему не помешало, и Тэффи, наблюдавшая за ним, поняла почему: в таком настроении он всегда добивался своего.
– Ну ладно. – Он спрятал расческу, став почти таким же безупречным, как при первой встрече с Тэффи. – По крайней мере я вовремя тебя раскусил.
Да ведь это ее собственные слова, она произнесла их в ванной, и их никто не услышал. Разница была в том, что в отличие от нее Поль действительно так думал. Она собрала все силы, чтобы задать последний вопрос:
– Но не можешь же ты подозревать меня в том, что я хотела… заманить тебя под венец?
– Забудь, мышка. Как и я забуду. – Из кармашка, куда он убрал расческу, он вытащил какой-то предмет, такой маленький, что пальцы Поля закрывали его полностью. Зажав неизвестный предмет в кулаке, Поль впервые с тех пор, как они вошли в спальню, посмотрел Тэффи прямо в глаза, пригвоздив ее к месту этим пронзительным глубоким взглядом. Она с трудом выдержала его.
– Я не забуду. Для меня это важно.
Он все смотрел на нее. Тэффи казалось, что он видит ее насквозь, проникая в мысли и намерения. Что ж, тем лучше, пусть знает правду – и она бесстрашно встретилась с ним глазами.
– Я тебя не подозреваю. Ты, конечно, не подарок, но интриганкой тебя не назовешь.
– О, Поль, спасибо! – выдохнула она с такой благодарностью, как будто это был величайший комплимент, и с облегчением бросилась к нему на шею.
Зачем она это сделала? Быть может, чтобы последний раз побыть рядом с ним, прижаться мокрой горячей щекой к его груди, ощутить его мужскую силу, которую она лишь недавно начала узнавать, но к которой уже успела привыкнуть.
Но он не хотел ее, он снял ее руки со своего пиджака и отошел. Даже когда он потом взял ее за руку, это был не знак любви или хотя бы дружбы – Поль всего лишь повернул ее ладонь кверху и положил туда что-то:
– Вот, пускай будет у тебя. – Он отступил назад.
На ее ладони осталась лежать вторая, потерянная зеленая пуговица от пеньюара.
– Ты говорил, что не коллекционируешь трофеи…
Он направился в прихожую, и она не видела его лицо.
– Не смог удержаться… – Он кашлянул и уже у входной двери холодно добавил: – Правильно, не коллекционирую. Поэтому и вернул.
Она шла за ним:
– Но ты не вернул Аннет ее сердечко.
– К черту Аннет и ее сердечко. – Поль открыл дверь.
В порыве гнева Тэффи размахнулась и со всей силы швырнула пуговицу ему в спину. Она не знала, радоваться или огорчаться, что промахнулась и попала в стену. Он повернулся к ней с мрачной улыбкой:
– Ну-ну. Полегчало?
– Интересно, какой трофей ты получишь от следующей квартирантки?
– Ты съезжаешь?
– Здесь я точно не останусь.
– Прекрасно. – Он оперся о косяк. – Честное слово, я лично проверю нового жильца.
– Может быть, на сей раз ты предпочтешь брюнетку?
– Я предпочту покой. Никаких женщин моложе пятидесяти лет.
Он закрыл дверь. Но пусть не думает, что последнее слово осталось за ним!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43