Джоан словно увидела свет в конце мрачного тоннеля. Холодное безразличие Андерса, как оказалось, объяснялось вполне конкретными причинами. У нее появилась надежда, что теперь, когда все прояснилось, он изменит свое отношение к ней, но Андерс нанес ей очередной удар.
– Я просто хотел закончить то, что начал в банкетном зале, – бросил он пренебрежительным тоном. – Что, не нравится? – спросил он, когда Джоан отшатнулась от него в ужасе. – Неужели ты надеялась на что-то другое? Думала, что действительно нужна мне, Андерсу Рейнеру, для чего-то большего?
Он небрежно взял ее рукой за шею, запустил пальцы в ее густые волосы и привлек к себе. Это был жест хозяина по отношению к своей бессловесной рабыне. Глаза Андерса отливали холодным блеском, он не обращал внимания на то, что причиняет Джоан боль.
– Ладно, хватит, – вдруг резко сказал он. – У нас есть дело, которое надо закончить.
– Прекрасно. Теперь, когда ты все так хорошо объяснил мне, могу я уйти? Мне ведь надо приготовиться к свадьбе, не так ли? – У Джоан сердце кровью обливалось, но она не хотела, чтобы он видел это. Она смотрела на него с вызовом. – Вы, мистер Рейнер, несомненно, знаете, как надо делать предложение женщине, – саркастически добавила она.
– Без этого тебе не видать Джойс, – напомнил ей Андерс. – Для нас этот брак – единственный шанс выиграть у Эллис в суде дело об опеке.
– Значит, ради своей племянницы ты готов жениться на женщине, которую презираешь и ненавидишь? Которая при любых других обстоятельствах была бы недостойна даже твоего мизинца?
– Именно так, – подтвердил Андерс без тени смущения. – Ради сохранения своей семьи я пойду на все, а Джойс – наша кровь. – Он холодно улыбнулся. – Ты сама принизила себя, Джоан. Я никогда не говорил, что презираю тебя. Наоборот, я невольно уважаю тебя за то, что ты знаешь, чего хочешь в жизни. Мы в чем-то даже похожи с тобой, ты тоже готова на все ради достижения своей цели. Это я цитирую тебя, – добавил он, продолжая с обманчивой лаской скользить рукой по ее шее.
Джоан не могла объяснить этого, но после всех его несправедливых обвинений, жестоких слов и нанесенного оскорбления она испытывала необычайное удовольствие, ощущая его пальцы на своей коже. Но в этом она не призналась бы даже самой себе.
– Несмотря на такую строгую внешность, ты еще та страстная штучка. Я прав, Джоан? Брак по расчету может иметь и свои плюсы, в конце концов.
Она едва удержалась, чтобы не влепить ему хорошую пощечину. Она хотела оставить на его лице яркую отметину за все нанесенные ей обиды. Но где-то в глубине души шевельнулось чувство, что сейчас перед ней стоит не настоящий Андерс. Это его задетое самолюбие, его гордость, его ошибочное мнение о ней говорят за него. Настоящий Андерс держал ее прошлой ночью в своих объятиях, был нежным, ласковым и страстным. Только эта мысль не позволила Джоан уйти и хлопнуть дверью.
– Я подумаю об этом, – сдержанно произнесла она.
И, когда он открыл рот, чтобы снова возразить ей, она так на него посмотрела, что Андерс решил промолчать. Но на самом деле Джоан даже хотела, чтобы он сказал ей что-то в своей обычной манере, потому что любое его слово, малейшее проявление снобизма вызвали бы у нее ответную реакцию и на этом их разговор был бы закончен.
– Я еду сейчас в больницу к Джойс. Хочу поговорить с врачами о ее состоянии. Я пробуду с ней весь день. Если хочешь поехать со мной, пожалуйста, это твое право. Но я не желаю слышать больше ни одного слова о браке.
Андерс кивнул, и Джоан облегченно перевела дыхание.
– Есть одно обстоятельство, о котором ты должна помнить, когда будешь принимать решение, – сказал он.
Начинается, мелькнуло у нее в голове. Андерс взял ее за запястья, притянул к себе и провел ладонью по ее животу.
– Если ты забеременела, то забудь о том, что ты будешь матерью-одиночкой. У тебя не должно быть даже мысли после заключения брака дружелюбно развестись со мной. Если ты носишь моего ребенка, этот брак будет до гробовой доски.
Утро было солнечным и жарким, но Джоан, одетая в строгий черный костюм из натурального шелка, била мелкая дрожь.
Она держала на руках Джойс. Малышка улыбалась, не ведая, что в данную минуту хоронят ее родителей. У Джоан было ощущение, что по ее сосудам вместо горячей крови течет ледяная вода. Она стояла у могил, и до ее сознания смутно доходили слова заупокойной молитвы, которую читал священник. Джоан словно окаменела, когда два гроба стали медленно опускаться вниз. Она даже завидовала многочисленным родственникам семейства Рейнер. Они громко рыдали, выплескивая наружу постигшее их горе. Но, с другой стороны, оцепенение, в котором она находилась, помогало ей выстоять эту печальную процедуру. Похороны сестры настолько подействовали на Джоан, что она не могла даже плакать и в отличие от Рейнеров, заливавшихся слезами, стояла с абсолютно сухими глазами. О ее состоянии можно было догадаться лишь по застывшему взгляду и мертвенно-бледному лицу.
Чувствуя запах сырой земли, идущий от свежевырытых могил, Джоан отказывалась верить, что это предназначено для ее сестры. Ей хотелось крикнуть, что произошла какая-то ужасная ошибка, что на самом деле Нэнси и Брэндон живы. Умом она, конечно, понимала, что они погибли и с этим надо смириться, но сердце, разрывавшееся от горя, не хотело признавать это. Столько было недосказано между нею и сестрой, сколько еще лет могла прожить Нэнси, сколько еще времени было, чтобы исправить свои ошибки!
Но что толку думать об этом сейчас, когда тела уже преданы земле? Время нельзя повернуть назад.
Всецело погруженная в свои горестные мысли, Джоан тем не менее чувствовала на своей руке ладонь Андерса.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48