Чтобы обнимать ночью…
Со стоном Эрос поцеловал ее в губы голодным поцелуем истосковавшегося любовника, и она прильнула к нему, не уставая благодарить Бога.
– Я не ожидала, что ты приедешь за мной, – призналась она. – Думала, что навсегда потеряла тебя.
– А я боялся, как бы ты не вышла замуж за другого. Я не мог расправиться с французами в одно мгновение, чтобы примчаться за тобой. Если бы я потерял тебя, то не нашел бы на земле места, где бы мог укрыться от печали. Даже в Агадире. А Милану пришлось бы искать другого герцога.
– Так ты из-за меня отложил церемонию коронования?
– Моему народу нужен здоровый герцог, amore, а не сохнущий от любви бедолага.
– И они его получат. Я тоже люблю тебя безумно, Эрос. Я боялась, как бы дедушка не сдал меня в Брайдуэлл, если мое состояние не улучшится.
Эрос рассмеялся.
– У твоего деда есть еще порох в пороховницах. Он выступил за меня на Военном совете в Вене. Он не рассказывал тебе об этом?
– Старый хитрец ничего не говорил, – недоверчиво округлила Аланис свои аквамариновые глаза.
– Это он подстроил, чтобы сегодня мы оказались рядом. Ты думаешь, он хочет, чтобы мы были вместе?
– Хм… – Аланис нахмурилась. – Сана упоминала, что дед найдет мне напыщенного принца, одиозную фигуру, погрязшую в политике.
Эрос игриво дернул ее за белокурый локон.
– Насколько я помню, Сана сказала, что когда мы в другой раз ее навестим, ты будешь беременной. Поэтому я предлагаю, чтобы кое-кто из нас бросил употреблять противозачаточное зелье, чтобы мы могли немедленно приступить к задаче наполнения Кастелло…
Его слова и последующие поцелуи вызвали в ее лоне волшебный трепет.
– Не возражаю.
Эрос выпустил ее из объятий, выпрямил спину и набрал в грудь воздуха.
– Ты выйдешь за меня замуж, моя прекрасная белокурая нимфа? Поедешь жить со мной в Милан?
У Аланис подпрыгнуло сердце, но, прежде чем крикнуть «да», она задала один мучивший ее вопрос:
– А что насчет той барракуды, твоей невесты, и ее братьев Орсини?
Вопрос удивил его.
– Откуда ты знаешь про Леонору? – спросил он, то ли улыбаясь, то ли хмурясь.
– Я все знаю. – Она ткнула его в грудь. – Запомни.
– Запомню, – усмехнулся он. – Что касается Леоноры и Орсини – это старая история. После смерти Чезаре и моего присоединения к альянсу они сложили оружие и вернулись в Рим.
– Так что у тебя больше нет римской принцессы, а только дикая кельтка с маленького острова.
– Золотая морская фея вместо – как ты назвала ее? Барракуды? И чтобы ты знала, во мне тоже течет немало кельтской крови. Происхождение Милана связано с далеким кельтским прошлым. В римской мифологии жена Меркурия была кельтской богиней по имени Розмерта.
– Она была красивой? – спросила Аланис с надеждой.
– Не особенно. Не как Венера. – Его улыбка стала нежнее. – Не как ты, amore.
– Знаешь, – заметила она, – такого рода предложения делаются с кольцом.
– Ах ты, девчонка, – вздохнул Эрос и, сунув руку в карман, вынул кольцо. Изящную змейку, инкрустированную крохотными бриллиантами, с двумя аметистами вместо глаз, обвившуюся вокруг огромного сверкающего бриллианта. – Ты знаешь, кому оно принадлежит.
– Твоей матери, – ахнула Аланис. – Ты виделся с ней. О, Эрос, расскажи, как все было.
– Ты была права насчет всего. Она и вправду пошла к Карло в ту ночь, после того как застала отца с одной из очередных любовниц. Он никогда не соблюдал супружескую верность. Я знал о его похождениях, но воспринимал все как образ жизни, никогда не задумываясь, как это отражается на матери. Она любила его, а он демонстрировал свои победы как символ статуса, унижая ее и не замечая. Не знаю, как она мирилась с ним так долго. Ее семья жила в Риме. Она так и не вписалась в миланское окружение. Измены отца и сплетни еще больше усугубляли ее чувство одиночества и изолированности. Когда ты заговорила о ней в Тоскане, меня заполонили воспоминания, и я понял, что должен выяснить правду. Когда я увидел ее, она была… – Он улыбнулся и пожал плечами. – Mia mama. Все остальное уже не имело значения. Я тосковал по ней. Мне нужно было услышать, что и она тосковала по нам. Что всегда нас любила. И все еще любит.
– И она рассказала тебе, что именно произошло той ночью?
– С большой неохотой. Ей было стыдно признаться мне – тому, кто бросил ее, ненавидел и во всем винил, – что Карло пытался соблазнить ее, чтобы выведать сведения о Лиге, и, когда она стала с ним бороться, пригрозил убить мою сестру. Мне следовало убивать мерзавца долго и мучительно за то, что он сделал. Помоги мне, Боже, но я был идиот, правдолюбивый маленький стервец, не лучше моего отца. – Его голубые глаза блеснули раскаянием. – Моя мать была не гарпия, но жертва. Карло избил ее… обесчестил и запер в своих покоях, и ей было стыдно…
Эроса била дрожь, и Аланис прижала его к своей груди.
– Я сам создал свой ад, – сказал он. – Я не хочу, чтобы у нас было, как у моих родителей, чтобы наши дети все потеряли, как мы с Джельсоминой. Ничто не стоит такой боли. Ничто. Особенно ни к чему не обязывающая связь. Я хочу настоящий дом, Аланис, любящую, счастливую семью. – Он решительно посмотрел на нее. – Клянусь всем, что есть у меня святого, я буду верен тебе. А ты можешь мне поклясться?
– Клянусь всем сердцем!
Эрос взял ее руку, надел на палец кольцо и поцеловал.
– Это кольцо связывает тебя со мной и народом Милана, но ты должна знать, сокровище, что наш символ не змей. – Он грустно улыбнулся. – Наш символ – уж. Ты увидишь его повсюду: на стенах и на колоннах. Даже на каретах. Думаю, что это кольцо прекрасно подойдет к твоим аметистам, разве нет?
Очарованная, она любовалась кольцом, не в состоянии осознать все сразу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94