– С тех пор как прошла болезнь, Изабель ложилась днем немного отдохнуть. Джастин меньше пострадал от таинственного недуга, изводившего их обоих, и быстрее пришел в себя.
– Да, – отозвалась она, и голос ее показался ему усталым и тусклым.
Он присел рядом с ней и положил руку на ее плечо.
– Тебе нездоровится?
– Я просто устала.
– Может быть, посидеть с тобой, пока ты уснешь? – Самыми кончиками, пальцев он принялся легонько поглаживать ее плечо. Ему страстно хотелось поцеловать ее, прижаться губами к гладкой, розовой коже возле уха, но он знал, что стоит только поддаться искушению, как он уже не в силах будет остановиться. Тело его загоралось неудержимым огнем властного желания, а ведь он всего лишь присел рядом с ней.
– Нет. Я хочу побыть одна.
Он нахмурился, услышав ее тоскливый голос, и наклонился, пристально всматриваясь в ее лицо.
– Ты плакала? Изабель, что случилось?
Она молчала. Он потряс ее за плечо и повторил:
– Изабель, в чем дело?
Она ответила шепотом, чуть слышным:
– Эвелина рассказала мне, что ждет ребенка.
– В самом деле? – тихо переспросил Джастин, испытывая одновременно и облегчение от того, что правда, наконец, стала известна ей, и беспокойство от столь странного поведения Изабель. – Я рад, что она сама сделала это. Мне уже давно хотелось, чтобы ты обо всем узнала. Сожалею, если эта новость расстроила тебя, однако считаю, что тебе следует знать, почему я разрешил Эвелине пока оставаться в Тальваре и почему сейчас я отсылаю ее.
– Не отсылайте ее, милорд.
– Что?
Изабель порывисто вздохнула.
– Я говорю, не отсылайте ее, милорд. В этом нет никакой необходимости.
Слова Изабель поставили Джастина в тупик. В первое мгновение он просто не мог сообразить, что ей ответить.
– Изабель, – нерешительно начал он, – я понимаю, ты переживаешь за кузину, но ты же страдала от ее присутствия здесь, у нас, вот почему я решил, что ей будет лучше уехать в Сир.
– Я постараюсь быть счастливой, – сказала она. – Клянусь, со мной, милорд, у вас не будет никаких хлопот.
– Ох, любимая, да разве я говорю об этом! – поспешил он заверить ее. – Отсылая Эвелину из Тальвара, я думаю, прежде всего, о тебе. Разве ты не знаешь, как я жажду, чтобы ты была счастлива?
– Ну, а как же Эвелина? Не сомневаюсь, что больше всего на свете вы жаждете, чтобы счастлива была она. Тем более – сейчас. Не может быть, что вам, в самом деле, хочется, чтобы она уехала.
– Я желаю Эвелине всего наилучшего, – признался он, – и буду молиться, чтобы Господь был милостив к ней. Но вот чего мне действительно хочется – так это чтобы ты снова была довольна жизнью, и мы с тобой славно зажили вместе, как прежде.
– Но ведь вы не хотите, чтобы она уезжала…
Джастин с трудом подавил смех, готовый сорваться с его губ от столь нелепого предположения. Он пытался понять причину такой необъяснимой настойчивости Изабель.
– Честно говоря, мне это совершенно безразлично, – возразил он.
– Пусть она остается тут, – заговорила Изабель. – Напишите вашему брату, отцу Хьюго, в Брайарстоун и попросите его продолжить путь, не возвращаясь за Эвелиной. Вы были добры ко мне, милорд, и я не вправе платить за вашу великую доброту черной неблагодарностью. Вам не следует опасаться, полагая, будто я стану мешать вашему счастью – или счастью Эвелины. В душе я навсегда сохраню благодарность за все, что вы сделали для Сенета и меня.
Джастин молчал, не находя в себе сил подавить страшные подозрения, зародившиеся в его душе, когда он услыхал слова Изабель. Выпрямившись, он отнял руку от ее плеча и сказал:
– Ты моя жена, Изабель, и твое счастье для меня важнее всего на свете. Так было и будет всегда. Эвелина уедет, и я не стану сожалеть о ее отсутствии.
– Но ведь это несправедливо и по отношению к ней самой, и по отношению к ее ребенку, – ледяным тоном отозвалась Изабель. – Да и к вам тоже. Это мне следует уехать – и я охотно уеду. Если мое решение не опозорит вас, я отправлюсь к вашему брату, сэру Александру, и заберу с собой Сенета – разумеется, если вы не пожелаете, чтобы он оставался в Тальваре.
Джастин вскочил. Он вдруг понял, что все его темные подозрения обернулись ужасной правдой. Теперь ему ясно: Изабель верит, что он изменил ей с ее же двоюродной сестрой. Она верит, что ему желанна Эвелина, и все его попытки доказать Изабель свою любовь бесполезны. Она не верит ему. И никогда не поверит. Джастину казалось, что еще ни разу в жизни ему не приходилось испытывать столь мучительную боль. Он вдруг ощутил в душе страшную гулкую пустоту. Теперь ему незачем жить.
– Я хочу уехать, – продолжала Изабель бесцветным голосом. – Сэр Александр высоко ценит мою любовь к математике. Он хорошо понимает меня – видимо, так же, как вы с Эвелиной понимаете друг друга. Мы с вами оба сознаем, что с вашей стороны было досадной ошибкой силой увезти меня, вместо того чтобы дождаться Эвелину. Но, к счастью, эту ошибку легко исправить.
Он глупец, жалкий, презренный глупец. Когда только он научится правильно оценивать себя и смотреть правде в глаза? Вероятно, он противен Изабель, и она не хочет его так же, как не хотела его Алисия. По какой-то неведомой причине – возможно, Создатель просто забыл одарить его этой благодатью – он не способен завоевать сердце женщины. Все, что он делал, чтобы уверить Изабель в своей любви, показалось в эту минуту Джастину нелепым и смехотворным. Все планы, что он строил на будущее, оказались призрачными химерами. Все бесполезно… Она отвергает его – и отвергает все, что он может предложить ей. Глаза Джастина наполнились слезами, но он пересилил себя, понимая, что, пролив хоть одну слезинку, потеряет рассудок от боли и горя.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102