Неужели ты вообразила, будто Джастину известно, что она вьет из тебя веревки своими туманными намеками и угрозами? Я отлично знаю, что он ни о чем даже не догадывается. А Эвелина и ему морочит голову своими же баснями! Все, что она ему внушает, нельзя назвать ни правдой, ни ложью – но совсем скоро он поверит, что тебе вовсе не по душе его общество.
Охваченная яростью, Изабель вскочила, прижав кулачок к заметно округлившемуся за эти месяцы животу.
– Мне – не по душе его общество? Да я люблю его, люблю всем сердцем!
– Ну, так докажи ему свою любовь! – парировал Сенет. – Не позволяй Эвелине с такой легкостью отбирать у тебя то, что принадлежит только тебе. Эвелина ему не нужна, но если он и дальше будет видеть целыми днями только одну Эвелину, то очень скоро поверит, что она – это все, что ему нужно в жизни. Разве сэр Джастин не доказывал тебе уже множество раз, как глубоко любит тебя, Изабель? Но, поверь мне, ни один мужчина не станет даже пытаться завоевать любовь женщины, которая в свою очередь не считает его общество желанным.
– А тебе откуда все это известно? – подступила к брату Изабель.
На лбу Сенета прорезалась жесткая морщинка.
– Мне известно, что значит потерять тех, кто для тебя дороже всего на свете. Мне известно, что такое оказаться в полном одиночестве.
Изабель умолкла, отлично понимая, что нет у нее морального права сравнивать все, что ей пришлось пережить в доме сэра Майлза, с кромешным адом, в котором жил Сенет в услужении у сэра Хоутона.
Не сказав более ни слова, она направилась к двери.
– Куда ты? – спросил брат.
– Надеть плащ, – проговорила она. – Сегодня слишком холодно, чтобы выходить на улицу раздетой.
Последний удар – и Джастин расплющил, наконец, кусок металла для лезвия будущего клинка. Утерев на лбу капли пота тыльной стороной ладони он поднял заготовку, рассматривая ее на свету.
– Наверное, этого маловато, – пробормотал он, когда дверь кузницы со скрипом приоткрылась, впуская свежий, пахнущий чистым снегом воздух.
– Добрый день, милорд, – весело приветствовала его Эвелина.
Опустив заготовку на наковальню, Джастин отложил в сторону молот. Он придержал дверь, помогая Эвелине перешагнуть через порог.
– И вам добрый день, миледи, – сказал он, принимая из рук Эвелины тяжелую кружку. – Мне как раз захотелось выпить сидра с пряностями, его так славно готовит наша Мег, а тут и вы подоспели – как будто прочли мои мысли. Благодарю вас, миледи.
Она улыбнулась и грациозно поклонилась ему, не придавая значения, что одета не в платье из богато расшитой материи по последней моде, как в Лондоне, а в простую, удобную одежду, что носила со времени своего приезда в Тальвар.
– Мне приятно, что я могу услужить вам, сэр Джастин. Посмотрите-ка, я принесла вам пирожков – они еще горячие. – Она подняла корзину повыше, давая Джастину возможность насладиться соблазнительным ароматом. – Однако, – поддразнила она его, отступая в сторону, как только он протянул руку за корзиной, – вам следует одеться, прежде чем я разрешу вам поесть.
Ее взгляд уперся в его обнаженную, блестящую от пота грудь.
– Право же, я никак не могу позволить хозяину Тальвара утолять голод неодетым. Кроме того, я боюсь, что вы можете замерзнуть.
Джастин затворил дверь кузницы.
– По правде говоря, тут всегда жарко, как в преисподней, даже если на улице мороз. Но вы, наверное, продрогли, пока шли сюда. Проходите и обогрейтесь, кузина… – Он вернулся к наковальне, обтер тело и лицо мягкой тряпкой и лишь тогда натянул через голову тунику. – Присаживайтесь, – он указал ей на стоящий у огня табурет.
Чаще всего Джастин работал в кузнице в полном одиночестве, а потому ему было особенно приятно провести минутку отдыха в хорошей компании. Воспитанники обычно являлись в кузницу лишь в часы занятий, когда Джастин обучал их изготавливать оружие, а Изабель приходила, только когда ей необходимо было срочно разыскать милорда по какому-нибудь делу. Как когда-то Алисия, которой любимое занятие хозяина Тальвара казалось смехотворным и скучным, Изабель, похоже, ничего не хотела знать об увлечении мужа. Он уже перестал надеяться, что настанет день, когда она сама начнет расспрашивать его об искусстве изготовления мечей и кинжалов или же решит провести целый день в кузнице, наблюдая за мужем. Изабель постоянно погружена в свой мир, мир цифр и расчетов, книг и тетрадей. Если Джастину необходимо было найти ее днем, он не колеблясь направлялся в ее рабочий кабинет, где и заставал склоненной над работой.
– Как вы провели день, миледи? – поинтересовался Джастин, усаживаясь на грубо сколоченную скамью и с жадностью отхлебывая большой глоток еще теплого сидра.
– Неплохо, милорд, благодарю вас, – весело ответила ему Эвелина. – Как видите, мы с Мег на славу потрудились в кухне.
Когда она так приветливо улыбалась ему, Джастин с трудом видел в ней ту черствую, холодную женщину, какой совсем недавно считал кузину своей жены. Если в Лондоне он познакомился с хитроумной кокеткой, что, должно быть, вела себя так лишь по наущению коварного отца, то с тех пор, как леди Эвелина поселилась в Тальваре, она стала неизменно дружелюбной и веселой. Ее смело можно назвать очаровательной собеседницей. И очаровательной женщиной. И к тому же ее интересовали вещи, к которым женщины обычно совершенно равнодушны. Ей нравилось заходить к сэру Джастину в кузницу и расспрашивать о том, как он кует мечи и кинжалы. И вообще, ее интересовали такие подробности, что нередко Джастину было совсем не просто отвечать на ее дотошные вопросы. Казалось, ей никогда не надоест расспрашивать его об истории Тальвара, о том, как управляются с хозяйством, ее интересовали также планы Джастина на будущее.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102