Он достиг своей цели. Говорить больше не о чем.
– Неужели? Да, я не отрицаю, он действительно желал удержать свои земли. Разве можно упрекать его в этом? Какой мужчина не поступил бы на его месте точно так же? Однако будь это его единственной целью и единственным желанием, он мог бы избрать своей женой любую из красивейших женщин.
Изабель резко вскинула голову, глядя на сэра Кристиана.
– Допустим. Да, он увез меня еще и потому, что желал досадить моему дяде. Хотел отомстить. Кроме того, он предпочел меня из-за моего ума и деловой сноровки. Если бы не все эти причины, он ни за что не избрал бы меня своей невестой.
– Миледи, все это отнюдь не соответствует истине, и я просто ума не приложу, как могу убедить вас. Разрешите мне рассказать вам о жизни Джастина. Может быть, после моего рассказа вам будет легче понять его.
Изабель кивнула.
– Десять лет назад благодаря сэру Хью Болдину, который не был еще эрлом Сирским, я стал владельцем Брайарстоуна. Когда-то имение принадлежало моему старшему брату Джону, но он по глупости проиграл его сэру Хью, когда они воевали во Франции под командой короля Генриха, упокой, Господи, его душу. Джон был убит в сражении при Азенкуре, а сэр Хью возвратился в Англию и готов был вступить в права владельца Брайарстоуна. К счастью для всех нас, он привез с собой леди Розалин, хотя никто в те дни не знал, что она является наследницей Сира, – даже сам сэр Хью по ошибке принял ее за простолюдинку. Когда наконец все выяснилось, они поженились, сэр Хью стал эрлом Сирским и отдал мне Брайарстоун, поскольку я являлся единственным законным наследником моего покойного брата.
Тогда мне исполнилось всего восемнадцать, – продолжил сэр Кристиан, и голос его был печален. – Мне стало по-настоящему страшно, когда я понял, что неожиданно оказался в ответе за такое огромное поместье со множеством людей, населяющих его. Но сэр Хью всегда был очень добр ко мне, а потому послал на помощь своего брата-близнеца, отца Хьюго, и своего младшего брата, Джастина. Мы с Джастином одногодки, и нам не составило большого труда подружиться. Мне казалось истинным чудом, что у меня появился друг, с которым можно говорить обо всем на свете, который всегда готов выслушать и понять, не задавая лишних вопросов и не осуждая. Хотя происхождение у нас совсем разное – как-никак он благородный дворянин, а я всего лишь незаконнорожденный. Детство наше прошло очень схоже. Когда я признался Джастину, что надо мной в детстве постоянно тяготел страх, он сразу же понял, о чем это я. Более я не скажу ничего, ибо, если бы Джастин хотел рассказать вам о своем детстве и отрочестве, он, разумеется, сделал бы это сам.
Знаете, миледи, в те дни нас называли странными молодыми людьми. И странными, и скучными. – Изабель повернулась, всматриваясь в лицо сэра Кристиана, и он ответил ей дружелюбной улыбкой. – Мы были слишком одинокими и чересчур серьезными. Джастин, наверное, задал бы мне взбучку, когда б услышал, что я тут вам наговорил, но до своего приезда в Брайарстоун он никогда не был близок ни с одной женщиной. – Сэр Кристиан ухмыльнулся. – Держу пари, живущие в Брайарстоуне бывшие потаскушки от души веселились, поддразнивая его, хотя они же многому научили Джастина, но мне, разумеется, не следует вам этого говорить. Однако все это было лишь веселое времяпрепровождение, и ничего более, и потому постарайтесь быть снисходительны к нам, миледи. В свои восемнадцать Джастин был силен и крепок, он уже полностью сформировался как мужчина и воин. Став рыцарем королевства, он, бывало, побеждал своих противников на турнирах, но он же заливался краской, как застенчивая невинная девушка, когда какая-нибудь из потаскушек, кокетничая, строила ему глазки.
Сэр Кристиан рассмеялся, и Изабель поймала себя на том, что тоже улыбается – ей не составило особого труда представить своего красавца мужа в непритворном смущении.
– Первые три года нам пришлось нелегко, – со вздохом вернулся к своему повествованию сэр Кристиан. – Да, миледи, просто весьма трудно.
Нам приходилось всем вместе трудиться на полях, чтобы успеть собрать урожай и выплатить долги – а ведь надо было еще и жить на что-то. Слух о том, что в Брайарстоуне готовы принять всех несчастных и обездоленных, расходился кругами, и постепенно в имение начал стекаться народ. Мы никому не давали от ворот поворот, если приходящие соглашались работать наравне со всеми, и потому никто не сможет упрекнуть нас в жестокосердии. Однако еды вечно не хватало, а ртов становилось все больше и больше. В замке уже не было места, нужно было строить новые дома, дабы пристойно разместить всех обитателей. Еще до приезда сэра Хью мы вынуждены были красть у соседей, чтобы продержаться до весны, но отец Хьюго никогда не позволял нам опускаться до воровства, пока находился в Брайарстоуне, и, сказать по правде, всем так хотелось зажить, как и положено честным людям, что одна мысль о краже стала нам просто невыносима. В течение некоторого времени пришлось закрывать глаза, если кое-кто из женщин зарабатывал нам на хлеб в открывшемся борделе.
Глаза Изабель округлились.
– И отец Хьюго допустил подобное?
– У него не оставалось выбора. Разумеется, ему это было не по душе, но еще больнее слышать, как исхудавшие детишки плачут от холода, и видеть, как они болеют и бледнеют от голода. Вскоре Джастин понял, что необходимо что-то делать, и решил сам добывать деньги для Брайарстоуна, чтобы отказаться от необходимости устраивать из имения бордель.
– Джастин? Несмотря на то, что это вовсе не его имение?
Сэр Кристиан кивнул.
– Да, несмотря на это.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102