– Никогда!
– О, поздно говорить «никогда»! Мы слишком далеко зашли, чтобы отменить то, что сделано. А я обнаружил, что соскучился по наслаждениям, которых лишал себя в последнее время.
– Как ты смеешь так со мной разговаривать! Я тебе не шлюха, я не позволю так со мной обращаться.
– Шлюха? Нет, я бы не стал тратить столько времени на шлюху. Но раз уж обольщение ничего мне не принесло, почему бы тебе не согласиться на роль приманки? Так скорее от меня избавишься.
Бейли почувствовала прикосновение ладони к его щеке прежде, чем сообразила, что дает ему пощечину. Его единственной реакцией были сдвинутые брови и сжатые зубы. То и другое вызвало у Бейли страх и отвращение, но она слишком многое потеряла, чтобы об этом думать, а сейчас она теряла и его… хотя, возможно, никогда им и не обладала? Ей стало стыдно за то, что она так ошиблась. Еще больше она стыдилась того, с какой легкостью она ему отдалась, тогда как он соблазнил ее только для того, чтобы добиться подчинения в единственном, что для него существует, – в его мести.
– Все! Хватит! Надо было отправить письмо Джеймсу, когда была возможность. Надо было уехать на «Морской душе», глупая я девчонка! Ладно, запомни мои слова, Коулби Лейтон: я больше не наивная дурочка и не стану пешкой в твоей игре.
– Ты будешь делать то, что я тебе велю. У тебя нет выбора, – процедил Коул. – Я буду делать то, что считаю нужным для достижения цели. А тебе не мешает вспомнить, что ты не свободна и не можешь от меня уйти.
Бейли постаралась не показать, как на нее подействовали угрозы, она вскинула голову и оттолкнула его, освободившись из плена его рук. Все время, пока она шла по палубе, она держалась стойко, пока не пришла в каюту, где ее больше не преследовал взгляд мрачного капитана.
Бейли посмотрела на койку, на которой в море они проводили долгие ночи, и почувствовала пустоту в душе. Она ни на минуту здесь не останется! Бейли стала собирать свои вещи и вдруг услышала тяжелые шаги, металлический лязг в двери и снова удаляющиеся тяжелые шаги.
Она опять стала его нежеланным грузом, его пленницей. Только на этот раз в плену оказалось и ее сердце.
С «Барракуды» спустили на воду несколько шлюпок, загрузили их. Бейли сидела на жесткой лавке и с притворным равнодушием смотрела, как Коул спрыгнул в другую шлюпку, едва скользнув по ней взглядом. Они на веслах вышли из залива и спустя час могли уже не грести, а отдаться течению быстрой реки.
Воздух над рекой был горячим и липким, в нем не было освежающей морской прохлады. Виргиния во многом походила на Северную Каролину, и Бейли почувствовала тоску, которая всегда возникала при мысли об отце и Адаме. Они плыли вдоль плантаций, ее взгляд рассеянно блуждал по деревьям и кустам, окаймлявшим берега, по гладким полям, на которых паслись коровы и овцы. Она три дня не разговаривала с Коулом – после их ссоры он не приходил в каюту.
Бейли вздохнула и наклонила зеленый зонтик, чтобы рассмотреть большой белый дом на вершине холма, видневшийся сквозь деревья. Впереди в реку вдавался длинный причал, Майлз направил шлюпку к нему. Две другие уже причалили. Коул расхаживал по причалу и выкрикивал команды. Сверху прибежали негры и кинулись выгружать ящики и бочки.
Хорошо одетый молодой человек с такими же, как у Коула, волнистыми волосами подошел к нему и крепко обнял. Коул похлопал его по спине, потом слегка отодвинулся и стиснул его плечи. Шлюпка, в которой сидела Бейли, подошла к причалу, Бейли притворилась, будто ей безразлично, что Коул говорит молодому человеку, – тот слушал с огромным интересом. Майлз помог ей выйти из шлюпки, она его поблагодарила, снова раскрыла зонтик и стояла, нервно вертя ручку. Она чувствовала себя ужасно.
Молодой человек разразился смехом, вспугнув ворон с соседнего дерева и заставив Коула опустить голову и поскрести затылок. Оба повернулись в ее сторону. Бейли поняла, что краснеет. Что он сказал? Кажется, он не оставил ей ни капли достоинства, но если Коул думает, что ее это беспокоит, то жестоко ошибается. Она подобрала юбки и гордо пошла к берегу.
Собеседник капитана кинулся ей навстречу, галантно поклонился и поцеловал ручку. «Он что, насмехается?» – подумала Бейли.
– Брат сказал, что вы мисс Бейли Спенсер. Мисс Спенсер, очень рад с вами познакомиться. Я Гриффин Лейтон. Добро пожаловать в Роузгейт.
– Благодарю вас, сэр. Мне очень приятно быть здесь. – Она не собиралась лгать, просто манеры и искренняя улыбка Гриффина сбили ее с толку, Гриффин очень походил на Коула, только глаза у него были не серые, а цвета бренди, и на лице не отражались так явно недоверие и страдание, присущие старшему брату.
– Что вы, не надо формальностей! Просто Гриффин, – сказал он и ткнул себя пальцем в белый накрахмаленный галстук. Он ухмыльнулся, подставил согнутый локоть, она продела в него руку, и он повел ее к берегу. Он прошел мимо Коула, непрерывно болтая, так что брат не смог возразить, но Бейли успела заметить грозовой цвет его глаз, свидетельствовавший о недовольстве.
– Черт возьми, приятно видеть тебя дома, старик, – сказал Гриффин, поднимая бокал в честь старшего брата.
Коул кивнул, принимая тост, но в ответ только хмыкнул и залпом выпил, потом снова налил бренди в граненый хрусталь, отошел к холодному камину и прислонился к нему. Взбалтывая жидкость в бокале, он приглядывался к младшему брату. Гриффин изменился за два года, что они не виделись. Хорошо, что он не оказался у смертного ложа матери. Он, конечно, знал, что она сделала, но ему не пришлось смотреть в ее угасающее лицо, когда она умоляла о прощении, которого не заслуживала.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85