– Не уезжай!– Мы все туда поедем. – Говейн погладил девочку по щечке.– И Ангел? – Энид посмотрела на Элис.Той ужасно не хотелось лгать ребенку:– Пока не знаю.– Ангел тоже поедет! – Энид решительно выпятила подбородок и стала очень похожа на отца.– Она унаследовала от вас не только глаза, – заметила Элис.– Вы хотите сказать, что я упрямый?– Как… осел.– Пожалуйста. – Энид вспомнила слово, сказав которое можно получить то, что хочешь.– Упрямство и ум. Опасное сочетание… – Элис покачала головой. – Хорошо, девочка, я поеду с вами, если твой папа этого захочет.Энид взглянула на Говейна.– Он захочет.– Маленькая хитрунья, – улыбнулся Говейн, прижимая к себе дочь.– Щенок рвет зубками твое платье, – сказала Элис и протянула девочке безголовую деревянную лошадку. – Пусть лучше грызет это.Энид стала со смехом совать щенку игрушку.– Спасибо. Вы умеете с ней заниматься, – произнес Говейн.– Я играла с малышами брата, но Энид посообразительнее их.– Элис, я очень рад, что вы решили остаться с нами.– Мей это не понравится.– Она поняла, наконец, что мы с ней только друзья. Мы как раз говорили об этом, когда вы вошли…– Но вы при этом держали ее за руку… Говейн взял руку Элис, просунул палец под рукав платья и коснулся гладкой кожи запястья.Элис вздрогнула.– Успокойтесь и скажите, что вы чувствуете.– Тепло и… мозоли.– А еще что? – улыбнулся он.– Кажется… счастье.– Это оттого, что вы решили остаться. У нас все получится!– Но я не смогу стать…– Кем же?Элис никак не находила нужного слова.– Возлюбленной?.. – прошептал он и почувствовал, что жилка у нее на запястье забилась под его пальцем.Элис кивнула и опустила голову. Он с улыбкой гладил ей руку. Она все еще дрожала, но теперь уже не от страха, а от сдерживаемой страсти. Ради такой женщины стоит проявить терпение, подумал Говейн.– Я хочу, чтобы вам было спокойно со мной, Элис.Она с надеждой посмотрела на него.– Боюсь, ничего не получится.– Получится, если очень захотеть. – В его глазах, таинственных, словно ночной лес, светилось страстное желание. – Вы просто не хотите связывать себя с мятежником…– Не говорите так о себе! Вы не мятежник! Ваши требования справедливы! Дело не в вас, а во мне… Это я с изъяном… – И глаза Элис наполнились слезами.– Вы не правы! После того как Бланш… В общем, я поклялся не верить больше ни одной женщине, но ваши нежность и чистота заставили меня изменить решение.– Пожалуйста, не смотрите на меня так, – опустив глаза, попросила она.– Почему вы не хотите признаться в том, что происходит между нами?– Вы не представляете, что это такое – дотронуться до другого человека и словно влезть в его кожу, ощутить его физические и душевные страдания.– Неужели вы так же ужасно себя чувствуете, когда я касаюсь вас?– Нет. – Она задумалась. – Бывало так, что я даже знала – вы сердитесь, но… злость мне не передавалась.– Поцелуйте меня, – попросил Говейн.Элис вся вспыхнула, затем побледнела.– Поцеловать вас?..– Да! Прижмитесь губами к моим губам и думайте только о том, что вы при этом чувствуете. – Ее губы напоминали трепещущее крылышко бабочки. У Говейна забурлила кровь. – Еще… – прошептал он.На этот раз она задержалась, прикрыв глаза. Ему показалось, что он вкусил сладкого вина.Чувственность поцелуя ошеломила Элис. Сердце запрыгало, что-то задрожало внутри. Ответный поцелуй Говейна был легким и кратким, а ей так хотелось, чтобы он целовал еще и еще! У нее вырвался стон.– Я не испугал вас?Она открыла глаза и улыбнулась ему.– Испугали? Нисколько. Это было…– Как это было?Она постаралась подыскать нужное слово:– Захватывающе! Как будто скачешь на резвой лошади, а впереди обрыв.– Именно так, – согласился Говейн.– А почему прошлой ночью было по-другому?– Вы застали меня врасплох, и я потерял самообладание.– Странно: когда я сейчас поцеловала вас, то не могла разобраться, где мои ощущения, а где ваши. Так всегда бывает?– Со мной такого не было. Если бы рядом не было детей, я бы поцеловал вас еще. Чтобы проверить себя.– А что случится, если вы опять потеряете самообладание?– Не потеряю. – Он нежно провел пальцами по ее щеке. – Вы слишком дороги мне.– Вы научите и меня сдерживаться, когда… когда до меня кто-нибудь дотронется?..Он подумал и сказал:– Это невозможно. Вы чересчур открыты и великодушны и вряд ли сможете изменить свою натуру.– Я попробую, – ответила Элис. – И тогда смогу жить, как все: не носить постоянно плотные накидки, перчатки, не шарахаться от прикосновений.– Ничего из этого не выйдет. Да я и не хочу, чтобы вы менялись.– В сущности своей я не изменюсь, но мне станет легче. Это единственная возможность для меня вести нормальную жизнь.Обуреваемый сомнениями, Говейн повернулся и увидел на пороге Лэнга Гиба.– Вас ждут внизу, – сказал тот. – Пришел Лысый и говорит, что у него для вас срочные вести.– Сейчас приду. – Говейн взглянул на заснувшую у него на коленях дочь. – Вы уложите ее, Элис?– Конечно. А вы надолго?– Надеюсь, что нет. – Он дотронулся до ее щеки, радуясь тому, что Элис на этот раз не передалась его тревога. Раз Лысый пришел так поздно, значит, новости плохие. – Ложитесь спать, не ждите меня. Вы устали.Она лучезарно улыбнулась и… поцеловала его руку.– Я вас дождусь. Глава двенадцатая Говейн торопливо спускался вниз по склону, надеясь, что старший брат Мей принес добрые вести. Но суровое выражение лица пришедшего говорило об обратном.– Что привело тебя сюда так поздно? – осведомился Говейн.– Срочные новости, – ответил Роберт по кличке Лысый Роб, прозванный так из-за плешивой головы. Лысый остался в Истэмской деревне, где держал трактир и попутно собирал сведения для Говейна.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55