В прошлый раз он умудрился приобрести огромный серебряный кальян, который славный лондонец почему-то называл «ориенталистским». Кальян чудовищной работы, но сделан был действительно где-то в Египте или на Ближнем Востоке в начале двадцатого века. А где еще делать кальяны – в Австралии?
По мнению Дорина, предмет был настолько страшным и грубым, что стоить он должен был как лом по весу серебра, то есть около двухсот долларов просто за металл. Но принесли его друзья родственников знакомых, которые считали, что владеют немыслимым сокровищем, и еле-еле согласились поставить на него тысячу восемьсот долларов – на руки, соответственно, тысячу четыреста.
За почти два года своего антикварного дилерства Дорин видел хорошие и дорогие кальяны, но этот к ним явно не принадлежал и «украшал» его лавку больше года, пока не пал жертвой господина Ангельчика. Андрей потом видел «свой» кальян в аукционнике с жалким эстимейтом в пятьсот фунтов, но и за эти деньги он продан не был. Однако Абрама Исааковича такие поражения не останавливали, и он аккуратно переводил добро на полное барахло. Поэтому гнать такого клиента было нельзя – у Дорина было не очень много друзей и родственников, но знакомые вне антикварной тусовки имелись в некотором количестве, и периодически они грузили его чем-то немыслимым.
На этот раз Ангельчик ничего не купил, возможно, был не в духе. Во всяком случае, предложения его по некоторым предметам были откровенно хамскими и к рассмотрению не годными. Однако общение с ним, разбавленное визитами москвичей, которым срочно понадобились деньги на рассаду и полиэтилен для теплиц, отняло еще почти два часа.
Пауза после ухода Абрама Исааковича, пауза, за которую Дорин успел отзвонить и договориться с дочерью Романа Антоновича о визите к ней завтра, очень быстро закончилась. В дверь магазина ввалилась явно сумасшедшая старуха, сопровождаемая здоровенным угрюмым парнем, не то сыном, не то внуком. В руках у парня был огромный, но, судя по всему, легкий баул.
Дама довольно долго распространялась о том, что она все прекрасно понимает, что ее не проведешь, и при этом подмигивала Дорину, у которого и так ныло под ложечкой при воспоминании о сегодняшнем утре и том бреде, который ему выдал Фишерович о вчерашней телепередаче. Андрей отложил все разборы полетов на завтра: он точно знал, что ни в каком ночном клубе отродясь не был и в голом виде с голыми стриптизершами не танцевал, но все равно гадкий осадок оставался весь день. Сдатчики, скорее всего, поздним вечером телевизор не смотрели, а готовились к рабочему дню, и никто Андрею больше не подмигивал. До этой самой старухи.
– Я вам принесла совершенно уникальную вещь. Она была привезена в начале века моим дедушкой с Русско-японской войны и стоит не меньше двухсот пятидесяти тысяч долларов.
Дорин с тоской смотрел на то, как парень начал извлекать из баула что-то большое и мягкое. «Ковер? Платье с фижмами? Вышитая буддийская танка? Но их такого размера, кажется, не бывает…»
Но фантазии Андрею не хватило. Старуха торжественно развернула на прилавке побитую молью и истертую шкуру какой-то огромной кошки, то ли ягуара, то ли леопарда.
– Вот, любуйтесь… – снисходительно разрешила она.
В этот момент и позвонила Лена.

ГЛАВА 5

Андрей вжал голову в плечи. О звонке жены он как-то не думал, весь день разрывался от желания позвонить самому, но так и не сделал этого, отчасти потому, что действительно был занят, отчасти потому, что не знал, что сказать. Оправдываться, доказывая, что ты не верблюд? Глупо и… как-то пошло, что ли. Если Лена не верит ему в принципе, она не поверит и словам. А если верит, то зачем говорить?
С другой стороны, оставить эту тему без обсуждения тоже нельзя, надо как минимум понять, что произошло и как с этим быть. Прежде всего, хотелось самому просмотреть знаменитый эпизод, который прославил его за одну ночь. Но это все не сейчас. Необходимы были хотя бы полчаса покоя, чтобы найти дорожку, ведущую к цели или в нужном направлении. А их у Дорина не было и в помине.
А с другой стороны, время поджимало, потому что если на него, Дорина, все сегодня так реагируют, то наверняка нашлось немало доброжелателей, которые и до Лены донесли замечательную новость.
К тому же у них немало общих знакомых, которые, наверное, будут обсуждать ситуацию, они уже вполне могли начать приставать с вопросами, и надо будет как-то им отвечать. Дорин, только услышав в трубке голос жены, понял, что целый день думает о том, что произошло, и у него созрело решение перенести обсуждение на вечер. Но Лена, очевидно, думала по-другому и не стала дожидаться его хода.
– Привет, говорить можешь? – в голосе ее не слышалось никакого подвоха.
У Андрея мелькнула мысль спрятаться за собственную занятость и оттянуть разговор, но он подумал, что это как-то уж совсем не по-мужски:
– Могу…
Дама с леопардом выжидательно смотрела на Дорина, явно недовольная тем, что он отвлекся на телефонный разговор. Но Андрей считал, что одна из тактик общения с сумасшедшими – не обращать на них внимания.
– Как у тебя дела?
Дорин внутренне напрягся – действительно еще не знает или старается не обращать внимания. Он слишком хорошо знал историю ее отношений с бывшим мужем – Гришкой Брайловским, чтобы поверить, что такая ситуация может Лену совсем не задеть.
– Потихонечку… Завтра собираюсь по адресу, который добыл Глеб Аверьянович, помнишь, я рассказывал, за библиотекой.
– Помню, конечно. Сколько он с тебя потребовал? Пятьдесят?
Лена тоже неплохо знала Фишеровича, и в ее внутреннем реестре он занимал место на границе между теми людьми, с которыми общаться уже не надо, и теми, с которыми не очень хочется, но пока еще можно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15