Скорее, совсем даже наоборот…
Вошедший обвел барак глазами, заметил ишака Казбека:
– Шаман, что за кипеж?
– Сумрак, тут козлина ментовская… Пидором назвал.
Кольцов плохо слышал, что объяснял смотрящий. Вряд ли что-то положительное и доброе. Он протер глаза, залитые кровью, и рассмотрел положенца.
Да, товарищ и вправду внушал уважение. Глыба. Матерый человечище. Хотя и ростом не вышел. Зато глаза… Броню прожгут.
Черные с проседью волосы. Прическа аккуратная, короткая. Квадратный подбородок гладко выбрит. Наш ответ голливудскому Джорджу Клуни. Роба, ушитая по спортивной фигуре и тщательно выглаженная, безо всяких номеров. Сверкающие, тщательно начищенные ботинки. Именно их глянец почему-то бросился Кольцову в глаза. И не потому, что он лежал на полу. Как-то не вязалась зона с блестящими ботинками. Отпаренные брюки. Почти вечерний костюм. Звезда лагерного дефиле.
На кистях никаких наколок, полагающихся по статусу настоящим бродягам. Худые щеки с глубокими носогубными морщинами. На левой – небольшой шрам. Зацепился, видимо, за гвоздик. Под смуглой кожей перекатывались тугие желваки.
Двадцать лет на зоне… Граф Монте-Кристо по сравнению с ним – поц, салага зеленый.
«Все, хана», – подсказал Кольцову внутренний голос в правое ухо, потому что левое ничего не слышало.
Сумрак подошел к лежащему на окровавленном полу недобитому менту. Блатные, почуяв в пришедшем серьезную личность, молча посторонились.
Сумрак повернулся к отдельно сидящим первоходам и мужикам:
– Так дело было?
Те обменялись растерянными взглядами. Сумрак ткнул пальцем в молодого Милюкова.
– Говори ты. Не бойся.
– Вообще-то он сам начал… – Новобранец неуверенно кивнул на Шамана.
– Чего ты фуфляк гонишь! – взорвался Казбек.
– Осади! – Положенец жестом остановил смотрящего. После повернулся к Кольцову:
– За что чалишься?
Кольцов с трудом поднялся на ноги.
– За убийство.
– Кого завалил?
– Своего… Нечаянно.
– Ну, хоть доброе дело сделал, – усмехнулся Сумрак. – Живи пока.
После обернулся к этапу:
– Мента не трогать! А ты, Шаман, не создавай напряженку…
Казбек недобро сверкнул глазами, словно положенец отбил у него невесту.
Сумрак обратился к этапу, спросив, кто в чем нуждается. У кого-то не оказалось «весла» – ложки, у кого-то «шленки» – миски. Кто-то хотел передать весточку родным, что добрался благополучно.
– Копоть! – позвал Сумрак.
В барак тут же заскочил кладовщик.
– Все запомни, завтра же обеспечь… Шаман, возьмешь у меня мобильник, пускай позвонят домой…
У Сумрака действительно хранился один из символов власти – общаковый мобильный телефон, и кто не имел своего, мог им воспользоваться. В Потеряхино стоял ретранслятор, обеспечивавший мобильную связь с большой землей.
– Спасибо… – пробормотал Кольцов, опускаясь на свою койку.
– Спаси Бог твою задницу! – скривился Сумрак. – Попадись ты мне в другом месте, мусор, – своими руками удавил бы… Иди, сопли умой…
Положенец, в общем-то, говорил правду. И не пришел бы сегодня на карантин, кабы не разговор с хозяином тремя часами раньше. Обходя территорию, Вышкин как бы случайно заметил Сумарокова, отдыхавшего с библиотечной книгой в руках на ранней травке в тени плаката «Жизнь без труда – преступление».
– Что читаем?
– Сенека. Малявы к Лутицию. В смысле, письма.
– Хм, любопытно… Витя, у меня к тебе личная просьба.
– Слушаю.
Авторитет продолжал сидеть перед хозяином. Потому что здесь он хозяин.
– Вчера этап пришел… Там бывший сотрудник. Кольцов. Ты возьми его на контроль, а? Чтоб никаких ЧП. Хотя бы до «Дня лагеря». Да и потом…
– Мент?
– Да. Из Питера… Опер, кажется.
– О?пера порвать за счастье… Желающие найдутся.
– Вот-вот.
– Ладно, сделаю… Только с тебя «ответка». Радио в ШИЗО проведи.
Штрафной изолятор не имел радиоточки, а люди не должны скучать. Они и так лишения переносят.
– Хорошо, договорились. Правда, это запрещено… Давай так. Ты мне у своих пяток шкатулочек закажи. И подносов. На сувениры гостям. И разойдемся краями.
– Базара нет, Филиппыч. Подгоним ширпотреба.
Закончив натуральный обмен, хозяин с чувством выполненного долга удалился в штаб.
Сумрак успел в карантин вовремя. Еще минута – и ШИЗО осталось бы без радио, а Вышкин – без резных шкатулочек и подносов. Это серьезная потеря.
Кольцов отправился к умывальнику зализывать раны. Положенец кивнул Шаману:
– Выйдем-ка, перетрем.
Авторитеты покинули карантин. Сумраку – как порядочному бродяге – предстояло объяснить свои действия. Конечно, он мог и не объяснять, но завтра же по зонам разлетится слух, что положенец помешал святому делу и взял под защиту классового врага. Серьезные воры, в том числе и Паша Клык, могли этого сильно не одобрить.
– Ты чего творишь? – жестко накатил Сумрак на смотрящего. – Предупреждал ведь: скромнее будь. Нам только мертвяка в карантине не хватало.
– Да не я бузу заварил, мамой клянусь! Ты кому веришь? Мне или этому малолетке?! У воров бы спросил, как дело было!
– Я и себе-то не верю, даже когда сплю. А первоходу пургу гнать не резон. Это вы совсем заблатовались.
– Мента все равно на пику посадят.
– Главное, ты не посади, а с остальными я разберусь. Для мента зона теперь дом, и прессовать его по беспределу нельзя. Мы не легавые и не «махновцы»… Упорет косяк – тогда запрессуем. Понял?
Казбек хрипло ругнулся на своем горском наречии.
– Я спрашиваю – понял?! – надавил Сумрак.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14