..
Подбежала Вера. Человек решительный, она без долгих слов принялась вырывать топор из рук парня.
— Отдай, Терентьев!
— Вот девчата бестолковые! Вам же говорят — на корм это. Берёзовые ветки, если хотите знать, лучше всяких кочек ваших.
— Лучше! Она двадцать лет росла, а ты её за минуту топором. Душа у тебя, как у топора этого, из железа! Кончайте, парни! — сказала Вера тоном, не терпящим возражений. — Те две срубили, а эту не трогайте.
— Ладно, ребята. В общем, верно — жалко берёзу. Двух пока хватит…
— И ты в слезу, мужик! Берёзу эту, если хочешь знать, фермерские всё равно свалят. Ещё один хороший буран, и всё! На войне танками целые леса валили, когда надо было…
— Сравнил! То ж на войне.
— А тут у них хуже войны. Поглядите, сколько пней торчит. А местечко, между прочим, Чаран называется. Само название топорами вырубили да коровам скормили…
— Ладно, пусть валят. Да не нашими руками. Верно, очень жалко берёзу…
Лира секачом размельчала кочки, другие замешивали, запаривали и солили, приготовленный корм тут же несли скоту. Озверевшие от голоду коровенки набрасывались на пищу. В глазах щипало, глядя на них.
— А я, девочки, вот что предложила бы. Останемся здесь и на ночь, — сказала Нина Габышева; её Сергей Эргисович определил «комиссаром» при старике Хаачане, и она прониклась сознанием своей роли. — Сделаем настоящую квашонку, а утречком отправимся пораньше, ещё и на уроки успеем.
— Верно, Нина! Что они тут одни!
— Остаёмся! — за всех решила Лира, стукнув по доске своим секачом.
Только вот мама… Сойдёт ведь с ума, когда узнает: её Лирочка осталась на дальней ферме, не пришла домой ночевать. Ничего! Родителей тоже воспитывать нужно маленько. Кроши, секач, больше жизни! Ох, мамочка, мочи нет!
— Лира, ты куда?
— Воздуха глотнуть…
— Остынь сначала!
После душного коровника на воздухе благодать. Закатно ещё раз проглянуло солнце — забагровело, зарозовело все вокруг.
Опираясь на лопаты, кружком стояли ребята — мужчины, работники. Досталось им всем сегодня, потрудились на совесть. И как положено мужчинам, сделавшим нелёгкое дело, теперь они стоят, неспешно ведут разговор.
— Разве это хозяева? Хотон вот-вот завалится. А что с коровами! Что же они, черти, летом думали? Гляньте, какая луговина вокруг! Сегодня мы какую им площадь окультурили — порубили кочки, теперь там отличная травка будет, только коси себе… И это за один день. Привести бы тут луга в порядок, с этой Даркы можно сена на весь колхоз запасти…
— Точно! Ферма на лугу стоит, а скот кормить — деревья рубят. Дикость!
— Надеялись, что в этом году зимы не будет, не планировали.
Но рассудительный Макар Жерготов вносит в пылкие эти обличения трезвость:
— Луга улучшать… Нас вот раз за год сюда выгнали, постучали мы денёк лопатами, только нас Чаран и увидел. Нам ли Хаачана носом тыкать: почему плохо, дедушка, луга улучшаешь? Колхоз нас выучил, а мы кончим школу — улучшать луга придём?
Лира оглянулась — стоит за ней Сергей Эргисович, тоже слушает спорщиков.
— Кочки рубить — такая старинка! — качает головой Саша Брагин. — Скрепы, бульдозеры — вот дело! Не с рабочих рук начинать надо. С машин!
— С головы начинать надо, — вставил своё Гоша Кудаисов. — Тогда и руки будут, и машины. Тут в Чаране можно чудеса творить, если по-умному. Луга спланировать. На ферме подвесную дорогу… Скот племенной завести…
— И электростанцию на том вон бугре!
— Силосные траншеи, цементированные. Да кормокухню… Слыхали, теперь корм для скота даже из нефти добывают?
— Гениальный план! Осталась самая малость — нефть в Чаране отыскать.
— Поставить бы дом для животноводов — белый такой, каменный. С душами…
— А речку запрудить и озеро сделать!
— А в озеро кобяйских карасей напустить!
— И деревья насадить, чтобы снова Чаран — берёзовая роща была. Киму Терентьеву присудить каждый год сажать по двадцать пять берёз, вместо срубленных.
— Ты, умник! Я их для себя рубил? Велел старик…
— Эх-хе-хе, хозяева молодые! — лёгок на помине, явился старик Хаачан, как из сугроба возник. Теперь, когда его коровы получили кое-что, и сам скотник повеселел. — Эх-хе-хе, как вы всё распланировали хорошо! Да не получится…
— У нас, дед, получится! Захотеть только.
— А вот и не получится! От фермы Чаран через год и следа не останется. Под корень её… От деревни далеко, дороги к ней плохие… Вот на правлении как порешили!
— А мы пойдём к твоему Кардашевскому да стукнем кулаком: руки прочь от Чарана! И оставят твою завалюху.
— Помоги вам тангара… — пробормотал старик, несколько ошеломлённый такой молодой уверенностью. — Я, старый конь, не хочу с Чараном расставаться. Я и родился здесь…
Он обернулся, поманил Аласова пальцем.
— Подойди-ка сюда. Слыхал, какую красивую сказку придумали? Озеро, белый дом… Разве это серьёзно?
— Как знать, — ответил Аласов. — Вон ведь наш Юрча сказал: только бы захотеть.
— Парни вы мои дорогие! Ну захотите, что вам стоит!
Лира улыбнулась про себя: вот как старому хочется увидеть белый дом в Чаране. А что, если и в самом деле! Здесь построим электростанцию…
Ай, коровы мычат! Кочки — не сено и не отруби, они всего лишь кочки. Какие там сказки — надо тальник резать, болотный мох запаривать… Погодите, бурёнушки, не ревите. Я всего на минуту себе передышку позволила. Прости меня, тёлочка-звёздочка, умаялась твоя Лира. Я сейчас, я бегу!
Лира — всегда чуточку в стороне от других — сегодня обо всем забыла: секач у неё в руках, как танцор на кумысном празднике.
— А знаете, девчонки, что с Пестряковой происходит? Раскрыть тайну?..
Лира похолодела: сейчас Верка Тегюрюк брякнет что-нибудь про Гошу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109