"Надо к нему
подлизаться".
- Если вы нас выпустите, - сказала Полли, - мы после обеда вернемся.
- Кто вас знает? - сказал дядя Эндрью, хитро усмехаясь, но тут же
передумал.
- Отлично, - проговорил он, - надо так надо. На что нужен таким детям
какой-то скучный старикашка. - Он вздохнул. - Если бы вы знали, как мне
бывает одиноко. Да что там... Ладно, ступайте обедать. Только сначала я
вам кое-что подарю. Не каждый день у меня бывают маленькие посетительницы,
особенно такие симпатичные.
Полли подумала, что он не такой уж и сумасшедший.
- Хочешь колечко, душенька? - спросил ее дядя Эндрью.
- Желтое и зеленое? - спросила она. - Ой, какая прелесть!
- Нет, зеленое нельзя, - сказал дядя, - очень жаль, но зеленого я
тебе подарить не могу. А вот желтое - всегда пожалуйста. Носи на здоровье.
Ну, бери!
Полли перестала бояться, к тому же кольца и впрямь как-то
завораживали, притягивали к себе. Она двинулась к ним.
- Слушайте!.. Это ведь колечки гудят!
- Что за странная мысль! - засмеялся дядя. Смех его звучал вполне
естественно, а вот выражение дядиных глазок Дигори не понравилось.
- Полли, не дури! - крикнул он. - Не трогай!
Но было поздно. Не успел он договорить, как Полли коснулась одного
колечка и сразу же, без единого звука, исчезла. Дигори остался наедине с
дядей.

2. ДИГОРИ И ЕГО ДЯДЯ
Случилось это так неожиданно, и так походило на страшный сон, что
Дигори вскрикнул. Дядя Эндрью, зажимая ему рот рукой, прошипел: "Не
смей!", и прибавил помягче: "Твоя мама услышит. Ей волноваться опасно".
Дигори потом говорил, что его просто затошнило от такой подлой
уловки. Но кричать он, конечно, больше не стал.
- То-то же! - сказал дядя. - Ничего не поделаешь, всякий бы
поразился. Я и сам удивлялся вчера, когда исчезла морская свинка.
- Так это вы кричали? - спросил Дигори.
- Ах, ты слышал! Ты что, следишь за мною?
- Нет, - сердито сказал Дигори. - Вы лучше объясните, что случилось с
Полли?
- Поздравь меня, мой мальчик, - дядя Эндрью снова потер руки, - опыт
удался. Девочка исчезла. Сгинула. В этом мире ее больше нет.
- Что вы с ней сделали?
- Послал... хм... в другое место.
- Ничего не понимаю, - сказал Дигори.
- Что ж, я тебе объясню. - Дядя Эндрью опустился в кресло. - Ты
когда-нибудь слышал о миссис Лефэй?
- Нашей двоюродной бабушке? - вспомнил Дигори.
- Не совсем, - сказал дядя Эндрью, - она моя крестная. Вон ее
портрет, взгляни.
На выцветшей фотографии Дигори увидел престарелую даму в чепчике.
Такой же портрет, вспомнил он, лежал в комоде у него дома, и мама
замялась, когда он спросил ее, кто на нем изображен. Лицо было не слишком
приятное, но, может, виновата старая фотокарточка...
- Кажется... кажется, она была не совсем хорошая? - спросил он.
- Ну, - хихикнул дядя Эндрью, - все зависит от того, что считать
хорошим. Люди очень узки, мой друг. Допустим, у нее были странности, были
чудачества. Иначе ее не посадили бы.
- В сумасшедший дом?
- О, нет, ни в коем случае! - возмутился дядя. - В тюрьму.
- Ой! - сказал Дигори. - За что?
- Бедняжка! - вздохнул дядя. - Ей чуть-чуть не хватало благоразумия.
Но не будем вдаваться в подробности. Ко мне она всегда была добра.
- При чем тут это все! - вскричал Дигори. - Где Полли?
- Всему свое время, мой друг, - сказал дядя. - После того, как миссис
Лефэй выпустили, она почти никого не хотела видеть. Я был среди тех
немногих, кого она продолжала принимать. Понимаешь, во время последней
болезни ее стали раздражать ординарные, скучные люди. Собственно, они
раздражают и меня. Кроме того, у нас были с ней общие интересы. За
несколько дней до смерти она велела мне открыть тайничок в ее шкафу и
принести ей маленькую шкатулку. Стоило мне взять ее в руки, и я прямо
затрясся, почувствовав тайну. Крестная приказала не открывать ее, а сжечь,
с известными церемониями. Разумеется, я ее не послушался.
- И очень зря, - сказал Дигори.
- Зря? - удивился дядя. - Ах, понимаю. По-твоему, надо держать слово.
Резонно, мой милый, очень советую. Но, сам понимаешь, такие правила хороши
для детей, слуг, женщин, вообще людей, но никак не для мудрецов и ученых.
Нет, Дигори. Причастный к тайной мудрости свободен и от мещанских
радостей, и от мещанских правил. Судьба наша, мой мальчик, возвышенна и
необыкновенна. Мы одиноки в своем высоком призвании... - Он вздохнул с
такой благородной печалью, что Дигори на мгновение посочувствовал ему,
покуда не вспомнил дядины глазки, когда тот предлагал Полли кольцо, и не
подумал: "Ага, он клонит к тому, что может делать все, что ему угодно!"
- Конечно, я не сразу открыл шкатулку, - продолжал дядя. - Я боялся,
нет ли в ней чего-нибудь опасного. Моя крестная была чрезвычайно
своеобразной дамой. Собственно, она была последней из смертных, в ком еще
текла кровь фей. Сама она застала еще двух таких женщин - герцогиню и
уборщицу. Ты, Дигори, беседуешь с последним человеком, у которого крестной
матерью была фея. Будет что вспомнить в старости, мой мальчик!
"Ведьма она была, а не фея!" - подумал Дигори. Вслух он спросил:
- Но что же с Полли?
- Ты все о том же! - сказал дядя. - Разве в Полли дело? Сперва,
конечно, я предпринял осмотр шкатулки. Она была весьма старинная. Я сразу
понял, что ее изготовили не в Греции, не в Египте, не в Вавилоне, не в
стране хеттов и даже не в Китае. Она была еще древнее. Наконец, в один
поистине великий день я понял, что сделали ее в Атлантиде.
1 2 3 4 5 6