Роберт Артур: «Колокольчик из розового хрусталя»

Роберт Артур
Колокольчик из розового хрусталя



Роберт АртурКолокольчик из розового хрусталя …Все те же пыльные склянки — «Корень женьшеня», «Тигровый ус»; те же бронзовые Будды, те же безделушки из нежного нефрита. Переступив порог крохотной лавочки Сома Ки на улице Мотт, Эдит Вильямс замерла в восхищении.— Марк, — шепнула она, — словно и не было этих двадцати лет! Как будто с нашего медового месяца здесь не продано ни одной вещички!— Вот именно, — отозвался доктор Марк Вильямс, протискиваясь за женой по узкому проходу меж прилавков. — Не знай я, что Сом Ки умер, — решил бы, что мы перенеслись на два десятка лет назад. Как в тех фантастических сказках, которыми зачитывается наш Дэвид.— Надо что-нибудь купить, обязательно, — сказала Эдит. — Мне в подарок на двадцатилетие свадьбы. Может, колокольчик?Откуда-то из глубин магазина возник молодой человек. Восточные черты, узкий разрез глаз — и безукоризненный американский костюм.— Добрый вечер. Чем могу быть полезен? Что вам показать?— Наверное, колокольчик, — усмехнулся доктор Вильямс. — Но мы еще не решили. А вы — сын Сома Ки?— Сом Ки-младший. Мой почтенный отец пять лет тому назад отправился навестить усадьбы предков. Я мог бы просто сказать, что он умер, — черные раскосые глаза стали еще уже, — но наши покупатели предпочитают более витиеватые выражения. Им кажется, что все это необычайно изысканно.— А по моему, вовсе не изыскано — просто очень мило, — возразила Эдит. — Нам искренне жаль, что вашего отца больше нет. Мы так надеялись снова его увидеть… Знаете, двадцать лет назад, в наш медовый месяц, когда у нас не было и гроша за душой, он продал нам дивное ожерелье из розового хрусталя — всего за полцены!— И уверяю вас, внакладе не остался. — Снова хитрые черные щелочки вместо глаз. — Ну а если вы хотите колокольчик — сколько угодно: и маленькие, хромовые, и обеденные, и для верблюдов, и…Но Эдит Вильямс уже не слушала его. Ее ладонь скользнула к чему-то в глубине полки.— Хрустальный колокольчик! — воскликнула она. — Ну не чудо ли? Розовый хрусталь — свадебный подарок, и на двадцатилетнюю годовщину — тоже!Молодой человек предостерегающе поднял руку.— Вряд ли это то, что вам нужно. Он разбит.— Разбит? — Эдит осторожно стерла пыль и подняла колокольчик к свету. Изящный, безукоризненной формы грушевидный предмет покоился у нее на ладони. — Но по-моему, он абсолютно цел. Он — само совершенство!— Я не то имел в виду, — поспешно произнес Сом Ки, который уже ничем не напоминал американца. — Он без язычка. Он не будет звонить.Марк Вильямс взял у жены колокольчик:— И правда, язычка нет. — Мы сделаем другой. Если, конечно, не найдется настоящий? — Она вопросительно взглянула на Сома Ки.Китаец покачал головой.— Мой отец нарочно его убрал. — Он помолчал в нерешительности и добавил: — Отец боялся этого колокольчика.— Боялся? — брови Марка Вильямса поползли вверх.Молодой человек снова замялся.— Возможно, это прозвучит как байка для туристов, — наконец выговорил он. — Но отец в нее верил. Он верил, что этот колокольчик был выкраден из храма одной буддистской секты, где-то в горах Центрального Китая. И как многие на Западе верят, что глас трубы Святого Петра возвестит о судном дне, так и члены этой маленькой секты убеждены, что когда зазвенит колокольчик вроде этого — выточенный из цельного куска хрусталя и освященный обрядом, который длится десять лет — то всякий покойник, находящийся в пределах этого звука, восстанет из мертвых.— Божественно! — восхитилась Эдит Вильямс. — Марк, только подумай, какие чудеса ты начнешь творить, когда он у нас зазвенит! — Она с улыбкой обернулась к китайцу: — Я просто его дразню. Мой муж на самом деле замечательный хирург.— Я должен предупредить вас, — сказал Сом Ки. — Колокольчик не будет звенеть. Только его собственный язычок, выточенный из того же куска хрусталя, сможет заставить его звучать. Потому-то отец и разделил их. И… я рассказал вам лишь половину истории, — продолжил он, поколебавшись. — Отец еще говорил, что хотя колокольчик и побеждает смерть, Смерть все же неодолима. И когда у нее вырывают одну из жертв, она тут же заменяет ее другой. Поэтому, когда в храме колокольчик использовался по назначению — то есть когда умирал верховный жрец либо вождь — то всегда был наготове слуга или раб. Он погибал в тот же момент, как только смерть разжимала объятия и отпускала своего высокопоставленного избранника.Сом Ки слегка склонил голову набок и улыбнулся:— Ну вот и все. Забавная сказка? А колокольчик, если вы не передумали, стоит десять долларов. Плюс, разумеется, налог с продажи.— Всего? Да одна ваша история стоит больше! — воскликнул доктор Вильямс. — Только лучше будет, если вы вышлите его почтой. В чемодане он может разбиться, правда, Эдит?— Что? Почтой? — Вопрос мужа вывел Эдит из задумчивости. — Да, конечно. А что до звона — у меня он зазвенит. Это уж точно.— Если в его рассказе есть хоть крупица правды, — пробормотал Марк Вильямс, — то лучше не надо…
Субботним утром, просматривая последние медицинские статьи в своем заваленном книгами кабинете, Марк Вильямс услышал шорох бумаги в прихожей— Эдит разворачивала посылку.Она вошла, неся в ладонях колокольчик из розового хрусталя.— Вот и он, Марк. Ну-ка, заставь его звучать!Марк Вильямс взял колокольчик и потянулся за серебряным карандашом.— Из чистого любопытства, — сказал он, — а вовсе не потому, что я верю в трогательные сказки для легковерных покупателей — ну-ка посмотрим, что из этого выйдет.
1 2 3 4