Казалось, вдали раздавался тысячеголосый зов. Элси мерещилось, что это голоса детей. Дети не походили на ребят ее брата Тома, беспокойных, шумливых зверьков, а были совсем иными - крохотными созданиями с большими глазами и тонкими, подвижными ручками. Один за другим они подползали к ней, и она прижимала их к груди. Эта фантастическая картина привела Элси в такое возбуждение, что она села в постели и, схватив обеими руками подушку, прижала ее к груди. Перед ней возник образ племянника, бледного, впечатлительного молодого Линдера, жившего со своим отцом в Нью-Йорке и умершего в возрасте двадцати трех лет. Ей показалось, что юноша внезапно вошел к ней в комнату. Она уронила подушку и сидела застывшая, напряженная, ожидающая.
Молодой Гарри Линдер как-то в конце лета навестил свою родственницу на ферме в Новой Англии и провел там около месяца. В следующем году он умер. Гостя на ферме, он почти каждый день уходил с Элси посидеть у камня в дальнем конце сада. Однажды после того, как они долгое время оба молчали, он начал говорить.
- Я хочу переехать на Запад, - сказал он. - Я хочу переехать на Запад. Я хочу стать сильным, настоящим мужчиной, - повторял он со слезами на глазах.
Они поднялись и направились домой, Элси молча шла рядом с юношей. Это мгновение оставило яркий след в ее душе. Ею овладело странное трепетное стремление к чему-то, не сбывшемуся в ее жизни. Они молча шли по саду, но, дойдя до кустов вереска, ее племянник остановился и обернулся к ней.
- Я хотел бы, чтобы вы поцеловали меня, - с жаром произнес он, подходя к Элси.
Волнение и нерешительность овладели Элси и передались ее племяннику. Когда он высказал эту неожиданную просьбу и подошел к Элси так близко, что она почувствовала на щеке его дыхание, щеки его залились густым румянцем и рука, взявшая ее руку, задрожала.
- О, я хотел бы быть сильным! Я хотел бы одного - быть сильным! запинаясь, произнес он и, повернувшись, зашагал по тропинке к дому.
И теперь, в странном новом доме, стоявшем подобно острову в окружающем море маиса, казалось, снова раздался голос Гарри Линдера, выделяясь среди призрачных детских голосов, долетавших с полей. Элси встала с постели и стала ходить взад и вперед в тусклом свете, проникавшем в окно. Сильная дрожь пробегала по ее телу. "Я хотел бы, чтобы вы поцеловали меня!" - снова произнес голос, и чтобы заглушить его, чтобы заглушить ответный голос в себе самой, она опустилась на колени перед кроватью и, снова обхватив подушку, прижалась к ней лицом.
Том Линдер по воскресеньям приезжал с женой и детьми в гости к отцу и матери. Семейство появлялось около десяти часов утра. Когда повозка сворачивала с дороги, проходившей мимо участка Рассела, Том принимался кричать. Между домом и дорогой лежало поле, и повозки, проезжавшей по меже среди маиса, не было видно. После того как Том подавал голос, его дочь Элизабет, высокая шестнадцатилетняя девушка, выпрыгивала из повозки. Она и четверо ее братьев продирались сквозь маис к дому. Дикие крики разносились в тихом утреннем воздухе.
Бакалейщик привозил из своей лавки провизию. Лошадь распрягали и ставили под навес, затем Том с женой; начинали носить свертки в дом. Четверо сыновей Линдера вместе с сестрой исчезали в соседних полях. Три собаки, бежавшие всю дорогу от города вслед за повозкой, сопровождали детей. Двое-трое ребятишек, а иногда и какой-нибудь парень с соседней фермы приходили, чтобы вместе повеселиться. Невестка Элси взмахом руки отпускала их всех. Взмахом руки она также отстраняла от себя Элси. Затапливали плиту, и дом наполнялся запахом стряпни. Элси уходила посидеть на ступеньке у бокового фасада дома. Маисовые поля, прежде полные тишины, звенели от криков и собачьего лая.
Старшая из детей Тома Линдера, Элизабет, подобно своей матери, была полна энергии. Как и все женщины в семье отца, она была худощавая и высокая, но очень сильная и живая. В глубине души ей хотелось быть леди, но если она начинала важничать, братья, поощряемые отцом и матерью, насмехались над ней. "Нечего нос задирать!" - говорили они. Когда же она бывала за городом лишь с братьями и несколькими мальчиками с соседних ферм, она сама превращалась в мальчишку. Вместе со всеми она яростно продиралась сквозь поля, стараясь не отстать от собак, гонявшихся за кроликами. Иногда с соседней фермы, кроме мальчиков, приходил еще и взрослый юноша. Тогда Элизабет не знала, как себя вести. Ей хотелось чинно прогуливаться между рядами маиса, но она боялась, что братья поднимут ее на смех, и с отчаяния она грубостью и шумливостью превосходила мальчишек. Девчонка визжала и кричала и, дико носясь, разрывала платье о проволочные изгороди, перелезая через них в погоне за собаками. Когда собакам удавалось поймать и загрызть кролика, она бросалась к ним и вырывала добычу у них из пасти. Кровь умирающего зверька капала на ее платье. Она размахивала кроликом над головой и кричала.
Парень, все лето работавший в поле на виду у Элси, влюбился в девушку из города. Как только воскресным утром появлялась семья бакалейщика, появлялся и он, но к дому не подходил. Когда мальчики и собаки убегали, продираясь сквозь маис, он присоединялся к ним. Он тоже был застенчив и не хотел, чтобы мальчики догадывались о цели его прихода; если ему случалось оставаться наедине е Элизабет, он смущался. Некоторое время они шли молча. В окружавшем их широким кольцом маисовом лесу носились мальчики и собаки. Юноше хотелось что-то сказать, но когда он пытался найти нужные слова, язык отказывался служить ему, а губы начинали гореть и пересыхали.
- Ну, - начинал он, - давайте мы с вами.
1 2 3 4 5 6 7