Так как ему совсем недавно предоставили именно там грант на исследования в области ЛСД, он не думал, что возникнут какие-нибудь трудности, и с готовностью повиновался. Но времена изменились. После «целого лета переписки и междугородных телефонных звонков» он выяснил, что, кроме регистрации в Национальном институте психического здоровья, ему теперь нужно получить добро от ФДА. «В Институте психического здоровья я переговорил с четырьмя людьми, — писал он в «Сайенс». — Но, поговорив с пятью в ФДА, я пришел в отчаяние и решил надеяться, что мои письма дойдут до подходящих людей. Однако лето проходит, вестей нет, а я пока что с трудом оплачиваю счета за переговоры».
В разгар всех этих неприятных происшествий в середине июня открылась последняя конференция по ЛСД. Все разнообразные фракции психоделического движения в последний раз обсуждали его под одной крышей. Председателем был Фрэнк Бэррон. Последние политические и общественные страсти делали просто опасным ставить на повестку дня вопросы о пользе и опасности ЛСД. И правда, публичное осуждение ЛСД было таким сильным, что друзья Бэррона советовали ему отказаться от участия в этой конференции, предупреждая, что иначе он рискует погубить карьеру. В последний момент в Беркли отказались предоставить психиатрам место в студенческом кампусе, и им пришлось срочно перебираться за пределы кампуса, в здание, где размещался отдел пропаганды знаний и опыта Калифорнийского университета.
Во вступительном слове Бэррон отметил, что нет никаких твердых доказательств того, что ЛСД расширяет сознание. Необходимы дальнейшие исследования, сказал он. Необходимо не только найти ответы на основные вопросы, с ним связанные, но и выяснить, почему так много студентов заинтересовались им «в надежде узнать о себе что-то большее». Бэррона сменил Сидней Коэн. Он предупредил, что в «гипноз тоже пятьдесят лет никто не верил. И он имел популярность только в водевилях да в салонах». Примерно то же самое может произойти и с ЛСД. «Мы теряем контроль за исследованиями», — сказал он. И хотя он считал, что в сегодняшней ситуации виноваты горячие головы вроде Лири и Кизи, он предложил частично изменить общую медицинскую схему исследований, включив в нее и привлекая к анализу психоделического опыта, кроме медиков, еще и профессиональных теологов, философов и антропологов.
Когда один из этих «горячих голов», Аллен Гинсберг, прибыл на конференцию, он был встречен овациями. Это, по правде сказать, возбудило неудовольствие непосредственного начальства Бэррона, которое перед этим вычеркнуло Гинсберга из списка приглашенных под тем предлогом, что он не ученый. Однако за исключением этого недоразумения на конференции в основном присутствовали профессионалы. Коллега Хамфри Осмонда Абрам Хоффер сделал доклад, в котором, в частности, говорилось, что процент излеченных алкоголиков у них достигает двух третей. Другой исследователь ЛСД Эрик Каст из Чикагского медицинского университета прислал отчет, где сообщал, что из восьмидесяти людей, которым он давал ЛСД, семьдесят два преисполнились желания продолжать опыт.
Такие новые подтверждения пользы ЛСД, казалось бы, должны были привлечь внимание прессы. Возможно, журналистов сбило с толку разнообразие различных мнений. «Все, что вы слышали об ЛСД, — абсурд, включая и то, что я вам сейчас скажу», — так начал выступление один из фармакологов. Кроме того, всеобщее внимание привлекли вечная пара — Лири и Альперт.
Они оба выступили на конференции. Альперт, которого «Ньюсу-ик» назвал «Первосвященником ЛСД» (в отличие от Лири, который получил титул «мессии ЛСД»), предложил правительству вариант решения проблемы незаконного использования ЛСД с помощью Агентства Внутренних Полетов, которое будет выдавать лицензии перспективным исследователям, а заодно и снабжать их последними сведениями и методиками, касавшимися Иного Мира.
Лучащийся светом Лири, приехавший на конференцию в сопровождении ослепительной блондинки, большую часть времени пытался раздобыть средства, чтобы внести свой залог. А в своем выступлении, по мнению Майрона Столяроффа, он был «осторожней и дипломатичней, чем когда-либо».
К несчастью, как писал Столярофф Хамфри Осмонду, Тим быстро вернулся к своему «обычному нелогичному поведению. После того как он выступил на телевидении в программе обсуждения запрета на год всех психоделиков, он закончил свое выступление, порекомендовав телезрителям продолжать свои исследования самим и не позволять никому в них вмешиваться».
* * *
Для Лири наступили тяжелые времена. Вслед за налетом Лидди последовал приговор техасского суда, осудившего его за хранение марихуаны. И хотя он часто подшучивал, что такова обычная судьба пророков, на самом деле он был подавлен и угнетен. Вместо поисков новых ступеней сознания ему приходилось искать деньги, в то время как адвокаты боролись, пытаясь избавить его от тюрьмы.
При таком-то печальном положении дел Лири согласился дать показания одному из подкомитетов Конгресса. Присоединившись к другим защитникам ЛСД, среди которых были и Арт Клепс, и Аллен Гинсберг. Клепс, если вы еще помните, был одним из миллбрукских проводников. С того времени многое изменилось, и он обратился к базирующейся на ЛСД религии, названной «неоамериканской церковью», в которой был известен под именем Бу Ху («И вас действительно зовут там Бу Ху?» — спросил один из сенаторов. «Боюсь, что да», — ответил Клепс). Хотя Лири не принимал в делах Церкви значительного участия, для них он был святым, кем-то вроде Иисуса Христа или пророка Мухаммеда.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179