Секции личностной и социальной психологии, секции промышленной и бизнес-психологии и так далее. Самой большой была только что сформировавшаяся секция клинической психологии. Клиническая психология напоминала некоего психологического Франкенштейна — в ней научная точность бихевиоризма соединялась с диагностической техникой личностной психологии. Клинические психологи были одновременно и великолепными учеными, и врачами.
И как ученые, клинические психологи заинтересовались, насколько успешны используемые ими методы лечения. В 1955 году двое из них опубликовали работу, в которой они сравнивали наблюдения за группой пациентов, проходящих сеансы психотерапии в клинике Кайзера в Окленде, и группой других пациентов, которые только собирались пройти данную терапию. Тестируя две группы в течение девяти месяцев, психологи были изумлены тем, что в обеих группах дела обстояли примерно одинаково: треть чувствовала улучшение, треть — ухудшение и треть осталась на том же уровне, что и была вначале.
Главным автором этого исследования был молодой психолог Тимоти Лири.
Клеветники, ополчившиеся против науки-золушки, интерпретировали данные Лири как доказательство того, что психотерапия — это надувательство, обман. Но сам Лири так не считал. Он верил, что исследования в клинике Кайзера подтверждают то, что он давно чувствовал. То, что называлось терапией, было просто набором методик и ловких приемов, которые иногда работали, а иногда — нет. В случае удачного лечения пациент «получал новую жизнь», как выразился соавтор Лири, Фрэнк Бэррон. Сама же терапия была трудом «эфемерным, неустойчивым, хрупким и неуловимым, как любовь или счастье… на взгляд окружающих человек остается почти тем же самым, хотя глубоко меняется внутри».
И ключ к этим получившую новую жизнь людям следовало искать за границами сознания, в области подсознательного.
* * *
Однако как далеко ни продвинулась психология, она так и не приблизилась к разгадке главной тайны. Подсознательное было белым пятном в психологии. Изучать его — словно наблюдать за пузырьками воздуха, поднимающимися из глубин океана, пытаясь узнать, откуда же они идут. Подсознательное было неприступной крепостью, терра инкогнита, познаваемой лишь благодаря сигналам, которые прорывались сквозь личностную оболочку. В общественном сознании оно ассоциировалось с вошедшей в поговорку запертой комнатой в викторианском особняке.
Многие люди, частично благодаря работам фрейдистов, приписывают открытие подсознательного Зигмунду Фрейду. Однако открытая полемика о внутреннем устройстве мозга развернулась еще за несколько десятилетий до венского врача, в то время как неофициальные споры по этому поводу велись еще со времен древней Греции. Принято считать, что современные дискуссии о подсознательном берут начало в 1869 году, когда немецкий философ Эдуард фон Гартман опубликовал «Философию подсознательного». Фон Гартман описывал подсознательное как некий параллельный мир, который, хотя обычные методы научного изучения здесь не работали, все-таки можно было исследовать. Эхо подсознательного встречалось везде — во снах, мифах, шутках, каламбурах и воображении; в ненормальном поведении или, наоборот, в чрезмерно нормальном. Оно было королевством духа и мистического опыта.
Книга Гартмана явилась предвестницей форменного штурма «запертой комнаты», которая представлялась «то грудой мусора, то сокровищницей», в которой содержались секреты «психических болезней и вырождения, так же как и зачатков высшего совершенства». В 1900 году психологи уже различали четыре сферы бессознательного: подсознательная индивидуальная память, где хранятся воспоминания и образы ощущений, начиная с первых моментов жизни; область подавления и вытеснения, состоящая из памяти о событиях, которые в течение времени либо забываются, либо подавляются; творческое бессознательное — источник поэзии, творчества и интуиции. И мифопоэтический бессознательный разум, где элементы остальных трех соединяются в домыслы и воображение.
Запомните это последнее, оно имеет прямое отношение к нашему рассказу. Но не обманывайтесь, поэтизируя подсознательное, считая его некой волшебной страной. Генри Элленбергер, чья «История подсознательного» является, вероятно, одной из лучших книг на эту тему, писал о нем как об «ужасной силе — силе, породившей эпидемию веры в существование нечистой силы, коллективные психозы с их «охотой на ведьм», откровения спиритов, так называемые перевоплощения медиумов, автоматическое письмо, миражи, послужившие приманкой для целых поколений гипнотизеров, и обильную литературу, питаемую подсознательными образами». Великий психолог Юнг провел последние годы жизни, складывая кусочки головоломки мифопоэтической математики, и пришел к выводу, что бессознательное так же невидимо и неощутимо, как кванты в физике. Откуда возникли архетипы, эти первичные образы, которые мы все в себе носим? Являлись ли они просто побочным продуктом деятельности мозга или они были группой символов, в которых была закодирована наша собственная эволюция?
К несчастью, современники Юнга, словно сговорившись, стремились выставить его учение как странное и эксцентричное. Не успел он предложить свою новую богатую возможностями модель бессознательного, как она сразу же подверглась критике. Сначала со стороны фрейдистов, которые сосредоточили свое внимание исключительно на подавленном подсознательном, а затем со стороны бихевиористов, объявивших всю юнгианскую модель ненаучной чепухой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179