ТОП авторов и книг ИСКАТЬ КНИГУ В БИБЛИОТЕКЕ
Несколько недель назад, когда девушка словно в омут окунулась в бесчисленные интервью, ее взяла под защиту пожилая "слезовыжималка", которая вела в газете душещипательную "любовную" колонку и обладала циничной мудростью ветерана-полицейского. Сегодня она выпроводила репортеров: "Ладно, ладно, проваливайте!", хлопнув дверью перед их носом, и помогала Шеррил одеваться. Она взяла на себя задачу доставить невесту к алтарю, обнаружив, что больше некому это сделать.
Фата, белое атласное платье, изящные туфельки и нить жемчуга на шее Шеррил стоили в пятьсот раз дороже всего содержимого комнаты. Кровать занимала большую часть помещения, в оставшееся пространство с трудом вмещались комод, стул и несколько платьев, висящих за занавеской.
Кринолин свадебного платья при ходьбе задевал стены, пышная юбка составляла резкий контраст с тугим строгим корсажем с длинными рукавами; платье было выполнено лучшим модельером города.
– Понимаете, когда я работала в магазине, я могла переехать в лучшую комнату, – оправдываясь, сказала Шеррил журналистке, – но мне кажется, что не имеет большого значения, где спать, и я экономила, потому что деньги понадобятся мне в будущем для чего-нибудь существенного. – Она замолчала и улыбнулась, изумленно покачав головой: – Я думала, что они мне понадобятся.
– Вы прекрасно выглядите, – сказала "слезовыжималка". – Трудно что-нибудь разглядеть в этом так называемом зеркале, но поверьте, все в порядке.
– Как это произошло… Я все никак в себя прийти не могу. Но знаете, Джим такой замечательный! Ему безразлично, что я простая продавщица, живущая в таком месте. Он никогда не упрекал меня этим.
– Угу, – с мрачным видом произнесла "слезовыжималка". Шеррил вспомнила, как была удивлена, когда Джим впервые пришел к ней. Он пришел без предупреждения однажды вечером через месяц после их первой встречи, когда она уже не надеялась увидеть его вновь. Девушка была ужасно смущена, ей казалось, что она пытается разглядеть восход солнца, отражающийся в грязной луже, но Джим сидел на единственном стуле и улыбался, глядя на ее смущенное лицо и жалкую комнатушку. Потом он велел ей надеть плащ и повез ее обедать в самый дорогой ресторан города. Он посмеивался над ее нерешительностью, неуклюжестью, страхом взять не ту вилку и над восторгом в ее глазах. Шеррил не знала, о чем он думал. Но Джим знал, что она ошеломлена, – не рестораном, а тем, что он привез ее сюда. Шеррил едва прикоснулась к дорогим блюдам, она воспринимала этот обед не как подачку богатого повесы – так восприняли бы это все девушки, которых он знал, – а как некую блистательную награду, которой она не надеялась заслужить.
Через две недели он пришел снова, и они стали встречаться чаще. Он подъезжал к закрытию магазина, в котором она работала, и Шеррил видела, как подружки-продавщицы таращились на нее, на его лимузин, на шофера в форме, открывавшего перед ней дверцу машины. Он возил Шеррил в лучшие ночные клубы и, представляя ее своим друзьям, говорил: "Мисс Брукс работает в "Тысяче мелочей" на Мэдисон-сквер". Девушка замечала странное выражение на их лицах, Джим наблюдал за этими людьми с легкой насмешкой во взгляде. Он хочет избавить меня от необходимости притворяться или смущаться, с благодарностью думала Шеррил. Он находит в себе силы быть честным и не заботиться о том, одобряют ли его другие, с восхищением размышляла она. Но она почувствовала жгучую боль, новую для нее, услышав однажды, как сидящая за соседним столиком женщина, сотрудница интеллектуально-политического журнала, сказала своему другу: "Это так благородно со стороны Джима!"
Если бы захотел, он давно получил бы от нее то единственное, что она могла ему предложить в уплату. Шеррил была признательна ему за то, что он не искал этого. Но она чувствовала, что их отношения были для нее огромным долгом и ей нечем расплатиться, кроме молчаливого поклонения. Ему не нужно мое поклонение, думала она.
Бывали вечера, когда Джим приходил, чтобы поехать с ней куда-нибудь, но оставался у нее и говорил, говорил, а она молча слушала. Это всегда случалось неожиданно, с какой-то внезапностью, словно он не собирался этого делать, но что-то в нем прорывалось, и он не мог не говорить. Потом Джим тяжело опускался на ее кровать, не видя ничего вокруг, не замечая ее присутствия; лишь изредка его глаза останавливались на ее лице, словно он хотел убедиться, что его слушает живое существо.
– …я же не для себя, вовсе не для себя – почему они не верят мне, эти люди? Я вынужден был уступить требованиям профсоюзов и сократить число поездов, и замораживание облигаций было единственным выходом, поэтому-то Висли и дал его мне – для рабочих, не лично для меня. Газеты назвали меня примером для всех бизнесменов – бизнесменов с чувством социальной ответственности. Так они написали. Ведь это правда?.. Разве нет?.. Что плохого в замораживании облигаций? Ну и что из того, что мы немного подкорректировали свои обещания? Это было сделано с самыми благими намерениями. Любой согласится, что хорошо все, что ты делаешь, если делаешь не для себя лично… Но она не ценит моих добрых намерений. Она думает, что все люди, кроме нее, мусор. Моя сестра – безжалостная самоуверенная сука, которой нет дела ни до чьих идей, кроме своих… Почему они так смотрят на меня – она, и Реардэн, и все эти люди? Почему они так уверены в своей правоте?.. Если я признаю их превосходство в материальной сфере, почему бы им не признать мое в духовной? У них разум, но у меня сердце. Они способны сделать состояние, а я способен любить. Разве моя способность не важнее?
Это ознакомительный отрывок книги. Данная книга защищена авторским правом. Для получения полной версии книги обратитесь к нашему партнеру - распространителю легального контента "ЛитРес":
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25