Скажи, а что думает обо всем этом твоя soit-disant Так называемая (фр.) невеста?
– Мой дорогой Поль, – отвечала ему Ольга, – ты же прекрасно понимаешь, зачем я на это пошла.
– Боюсь, как бы не было скандала. Ты себе даже не представляешь, на что способны злые языки.
– Ты недооцениваешь невинность моей жены, которая, как выяснилось, и в самом деле играет в куклы. Кроме того, согласись, Поль, в роли жениха я даю меньше оснований для ревности, чем давал бы ты. Знаешь что? Иди ко мне в секретари.
Бедному Полю ничего не оставалось как принять это предложение, и некоторое время он вполне сносно выполнял свои обязанности. По счастью, Генри Веномри из Европы не возвращался.
Однажды после званого обеда в доме Колфаксов, когда исполинская молодая жена отправилась на покой, несколько мужчин, в том числе элегантный мистер Колфакс и его секретарь, сидели в гостиной, курили и беседовали о женщинах, чему самозваный мистер Колфакс, в отличие от своего секретаря, был несказанно рад. Разговор заЪаел о женском обаянии.
– Моя жена, к чему скрывать, – существо на редкость простодушное, – заявил прелестный обманщик. – Вместе с тем под ее naivete Наивностью (фр.). – я это чувствую, более того, я в этом убежден, хотя доказательствами не располагаю, – скрывается незаурядная личность. Что вы на это скажете, господа?
– Все очень просто, мой дорогой Колфакс, – ответил именитый доктор. – Обворожительное простодушие вашей, с позволения сказать, супруги, а также ее несколько… мужеподобный облик вызваны незначительным эндокринным нарушением, которое – если, разумеется, вы этого хотите – легко устранимо. Что собой представляет миссис Колфакс на самом деле, сказать сейчас совершенно невозможно.
– Любопытно, очень любопытно… – задумчиво произнес юный самозванец, заинтересованный словами доктора.
– Поверьте, она может оказаться худенькой живой девушкой, порхающей, словно бабочка, – предположил почтенный эскулап.
– Это ведь все равно что вырезать у кита серую амбру, – заметил также принимавший участие в беседе известный путешественник.
– Или вскрывать захоронения эпохи неолита, – подхватил выдающийся археолог.
– Или раздевать эскимоску на Рождество, – сострил знаменитый сердцеед.
– Результаты могут быть самые неожиданные, – с дрожью в голосе заметил Поль, которого одолевало тягостное предчувствие.
Но на его слова никто из присутствующих не обратил ни малейшего внимания – все были необычайно увлечены предстоящим экспериментом.
– Привозите жену в Париж, – предложил доктор. – Там у меня есть небольшая клиника и все необходимое для операции.
– Мы выезжаем немедленно! – воскликнул юный самозванец. – Вы же, Поль, останетесь здесь и в наше отсутствие займетесь неотложными делами.
Итак, Поль вынужден был остаться в Бостоне, а Этель с супругом, в сопровождении доктора, а также путешественника, археолога и, естественно, сердцееда, отправилась первым же пароходом в Европу.
"Мой дорогой Поль, результаты нашего эксперимента, уверена, удивят, а может, и немного расстроят тебя, хотя ты же всегда верил в высшую справедливость. В результате лечения Этель похудела на целых сто фунтов и превратилась в стройного, энергичного, остроумного и очень красивого молодого человека. «Какой абсурд, что меня столько лет называли Этель!» – пожаловался он мне, узнав о происшедшей с ним метаморфозе. «А по-твоему, не абсурд, что меня называют твоим мужем?!»– тут же возразила ему я. Короче говоря, тайное в конце концов стало явным, и тут уж ничего не поделаешь.
Мой рассказ он выслушал совершенно спокойно и с улыбкой сказал: «Что ж, сделанного не воротишь». Я же, со своей стороны, поклялась, что больше никогда не стану его обманывать.
Чтобы избежать сплетен, мы решили остаться в Европе – история ведь, сам понимаешь, получилась совершенно анекдотическая. Впрочем, мой милый Поль, окажись на моем месте ты, ситуация была бы еще более анекдотической. А точнее, трагической.
Твоя Ольга".
ОБНАДЕЖИВАЮЩИЕ ПЕРСПЕКТИВЫ

Перевод. Макарова М., 1991 г.
Бывают люди, для которых лучшая их пора настает, когда им уже далеко за пятьдесят. К этой породе безусловно принадлежат все мужчины по фамилии Мерчисон. Классический мистер Мерчисон обязан обладать розовыми щеками, белоснежными бакенбардами и запасом хорошего портвейна. Женщины с такой фамилией попадаются крайне редко. И остается лишь гадать, каким чудом до сих пор сохранилась эта порода, ибо все Мерчисоны холосты, таково их четвертое обязательное свойство. К счастью, они как правило бывают юристами, причем старой школы, а уж законникам из старой когорты как никому известны всяческие деликатные секреты.
Совершенствуя себя денно и нощно на протяжении пятидесяти с лишком лет, мистер Бенджамин Мерчисон превратился в почти образцового представителя этой человечьей разновидности. Его вполне можно было бы выставлять в музее, правда, в виде чучела ему уже не удалось бы так сиять, так дружески подмигивать.
Он был очень состоятельным человеком и мог бы стать даже богатым, но большинство считающихся у юристов прибыльными дел совсем его не привлекали. В конце концов, он сделался непозволительно разборчивым, самое время отправиться на покой, но многие его старые друзья умерли, и мистеру Мерчисону приходилось заниматься распределением оставшегося имущества между их детьми, для этих бесчисленных выводков он был теперь и опекуном, и доверенным лицом, и советчиком, и другом, и просто дядей Беном.
Что он действительно любил, так это ездить к своим юным друзьям в гости, а они очень любили его принимать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148