Он пригласил друзей за стол. Видаль согласился выпить чашечку кофе, Данте от всего отказался – кофе, мол, вызывает бессонницу, а любой алкогольный напиток – повышенную кислотность.– Джими отпустили? – спросил Видаль.– Да, отпустили, – ответил Рей, – но все не так просто. – Властным тоном он обратился к дочкам: – Уберите со стола и оставьте нас. Мы, мужчины, должны поговорить между собой.Женщины окинули его яростными взглядами, но повиновались.– Потрясающе! – восхитился Данте, когда они остались одни. – А я-то предполагал, что у тебя тут дочки командуют.– Раньше я им это позволял, но теперь они у меня и пикнуть не смеют. Еще чего!– При нынешних обстоятельствах, – заметил Данте, – не будет ли благоразумней придерживаться, так сказать, коллаборационистской политики?Вместо ответа Рей издал рычание.– Значит, Джими отпустили? – повторил свой вопрос Видаль.– Сегодня утром он вернулся домой.– Пойдем его навестим.– Сейчас – нет. Я не пойду.– Почему?– Да так, мелочь. Есть, знаете ли, нехороший слушок, очень нехороший.– Что такого он мог сделать, чтобы ты не хотел его увидеть? А впрочем, че, какое это имеет значение! Вспомни, ведь Джими наш друг.– Аревало тоже наш друг, – торжественно провозгласил Рей. – Или был нашим другом.– Что случилось?– Говорят, якобы Джими, чтобы его освободили, сказал своим похитителям, будто Аревало путается с несовершеннолетней, и указал место и время, где их можно застукать. Джими у себя дома, а Аревало в больнице. Вот так-то.– Откуда у тебя такие сведения?– Вчера вечером, когда я уже собрался закрывать лавку, явился твой сосед Фабер. Ему довелось говорить с Больоло, а тому племянник рассказал это дело со всеми подробностями.– И что там было?– Да ничего. Пришел он поздно, хлеба уже не было. Я сказал, что остались одни сухари.– А что случилось с Аревало?– Он уже давно путался с этой девчонкой, – заметил Данте.– Всегда я узнаю последним, – сказал Видаль, растерянно взглянув на него. – То-то я удивился, что он одет чисто, даже щеголевато. И перхоти не видно было.– Банда мерзавцев поджидала его у выхода из отеля Нило, – сообщил Рей. – Девчонка, вся растрепанная, в крик: «Мне нравятся старики! Мне нравятся старики!»– Провокация. Ух и влепил бы я в нее обойму, – свирепо прошипел Данте. – Она во всем виновата.– С чего ты это взял? – возмутился Видаль.– Данте, не мели чушь. Наконец-то мы услышали про честную девчонку, готовую умереть за свои убеждения, а ты еще ворчишь.– Я снимаю перед ней шляпу, – сказал Видаль.– Что же сделали с Аревало?– Избили до полусмерти. Предлагаю сходить в больницу и узнать, как он себя чувствует.– Девчонка – предательница! – пробормотал Данте.– У меня времени в обрез, – предупредил Видаль. – Давайте сейчас и пойдем. Согласны?Едва он это сказал, как тут же укорил себя в малодушии. Ведь для него в этот момент нет ничего более важного, чем его обязательства по отношению к Нели-де, но как это объяснить друзьям? Они бы его поздравили, позавидовали его удаче, но отнеслись бы с неодобрением к тому, что он Нелиду воспринимает слишком всерьез, что ставит ее на одну доску с другом всей жизни.– А меня вы проводите до дому, – сказал Данте.– Ей-богу, так мне будет спокойней. Мне вовсе не хочется ходить в темноте по улицам в такие времена. Серьезно вам говорю. 37 Дружески беседуя, Видаль и Рей вышли из булочной и повернули налево, до улице Сальгеро. Данте смотрел на них с жалобным видом, как ребенок, готовый заплакать. Он подбежал к ним, схватил Рея за локоть, стал умолять:– Почему не хотите проводить меня до дома?– Отстань, – рявкнул Рей, отдернув руку. Но потом спокойно прибавил: – Надо же выяснить, как там Аревало.– Не говори так громко. Ты обращаешь на себя внимание. Ну пожалуйста! – умолял Данте.– Я родился в Испании, – объяснял ему Рей, – но этот город – мой город.– Ну и что с того? – сказал Данте.– Как это – что с того? Я в Буэнос-Айресе про жил дольше, чем эти сопляки, и им не удастся выгнать меня из моего дома.– Превосходно сказано! – согласился Видаль, – То, что ты готов сражаться с мальчишками, эта превосходно, но вот не поверил ли ты ложному слуху? Я бы из-за россказней Буяна не стал ссориться с Джими.– Знаешь, я как услышу слово «донос», меня просто трясет.– Не думаешь ли ты, – спросил Видаль с некоторым пафосом, – что ты стал жертвой новой тактики молодежных кругов – в данном случае племянника Буяна, – задумавших посеять раздор и вражду между нами?– Психологическая война, – хмыкнул Данте.– В том, что вы говорите, есть доля правдоподобия, – согласился Рей, – но, как бы то ни было, доносчика я не прощу.– Как ты можешь себе вообразить, – настаивал на своем Видаль, – что Джими за какие-то пустые обещания оклеветал друга?– Пустые обещания? – переспросил Рей.– Чтобы убить Аревало, им вовсе не надо было отпускать Джими.– Джими способен на все. Данте опасливо оглянулся.– Что меня тревожит, – признался он, – так это вид города – все как всегда, будто ничего не происходит.– Тебе было бы спокойней, если б шла драка? – заметил Видаль.– Вчера она была, – утешил его Рей. – Здесь, рядом. Возле отеля Виласеко. Какие-то парни из Молодежной группы пошли на штурм. Мой земляк, при поддержке верного Пако, держал оборону. Когда поражение уже казалось неизбежным, явилась подмога с наручниками, и крепость была спасена. 38 Трое друзей поднялись по парадной лестнице и вошли в вестибюль больницы. В полутьме они издали увидели что-то похожее на лежащую статую, покрытую простыней. Рей приблизился на несколько шагов, чтобы посмотреть.– Что там? – спросил Данте,– Старик, – ответил Рей.– Старик?– Да, старик на каталке.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50