У этих щелкоперов нет никакой логики, даже в употреблении слов.– Достаточно какому-то газетчику что-то ляпнуть, и вся страна будет твердить о войне со свиньями, – рассудил Рей.– Вовсе нет, – возразил Данте. – Другие называют ее «охотой на сов».– Сова, по-моему, лучше, – заявил Аревало. – Сова – символ мудрости.– Но признайтесь, – сказал Джими, обращаясь к Аревало и Рею, – вы двое предпочли бы, чтобы вас называли свиньями.Все засмеялись. В столовую вошла соседка, неся на подносе чашечки кофе. Она укорила их:– Ведите себя прилично, сеньоры. Вы забываете, что в доме покойник.– Его уже привезли? – спросил Видаль.– Пока еще нет, но это все равно, – ответила женщина. – Кофе хорош?– Какой ужас, – сказал Данте. – Покойника привезли, а мы как ни в чем не бывало.Помешивая сахар, Видаль обратился к Джими:– Послушай, что это за разговор о каких-то совах и свиньях?– Почем я знаю.– Спрашиваете, откуда такое название? Говорят, что старые люди, – пояснил Аревало, – эгоисты, жадины, обжоры, неряхи. Настоящие свиньи.– Пожалуй, это справедливо, – согласился Джими.– Посмотрим, что ты скажешь, – уколол его Данте, – когда за тебя возьмутся.– Я не из этой компании, – возразил Джими. – Я не старик. Все меня уверяют, что я в самом расцвете лет.– То же самое говорят мне, – поспешил вставить Рей.– Мне уже надоело это слушать, – сказал Данте.– Ты нам не чета, – с раздражением возразил Джими.– Недаром эскимосы и лапландцы отвозят стариков в тундру, чтобы они там замерзли насмерть, – сказал Аревало. – Защитить стариков можно только сентиментальными доводами: мол, сколько они для нас сделали, у них тоже есть сердце, они тоже страдают и так далее.Джими, снова развеселясь, заметил:– Очень жаль, что молодые этого не знают, а знаем только мы, несчастные. Я думаю, даже активисты комитетов молодежи не знают…– Беда в том, – сказал большерукий господин, – что они не нуждаются в разумных доводах. Им хватает тех, которые у них есть.Вошел невысокий, худощавый человечек с острым лицом, напоминающим набалдашник трости.– Вы знаете, как это случилось? – спросил он.– Могу сказать вам мое мнение, – не унимался Аревало. – В основе этой войны со стариками в пользу молодежи одни лишь сентиментальные доводы.– Вам известно, как это случилось? – повторил новоприбывший. – Его, кажется, повалили наземь и затоптали те, кто поднимался и спускался с трибуны.– Бедный Нестор, эти скоты затоптали его насмерть, – сказал Видаль.С другого конца столовой высокий парень провозгласил:– Уже едут!– Ну, тогда я пойду заниматься своими делами,– заявил Эладио. – Будем мы здесь присутствовать или не будем, бедняге Нестору уже все равно.– Вы мне должны, – предупредил друзей Рей.– Я заказал венок от имени всех.– Венок твой либо из чистого золота, либо тебя надули, – проворчал Данте, расплачиваясь.– Не говорил ли я тебе, Исидро, – подмигивая одним глазом, пошутил Джими, – что венки нынче дороги? 19 После стольких лет дружбы он впервые вошел в комнату Нестора. Рассеянно глядя на портреты незнакомых людей, подумал: «Хотя мы о нашей личной жизни не говорили, это не мешало нам быть друзьями». Эта мысль побудила его сформулировать сентенцию: «Нынче все тебе приятели, а друзей нет».– Боже, как его изуродовали, бедняжку! – ахнула одна из женщин.Весть о гибели Нестора меньше взволновала Видаля, чем это уменьшительное «бедняжка». «Я плачу, как ребенок, – подумал он. – Или как лицемер. Какой позор».Он закрыл глаза. Он не хотел, чтобы последним воспоминанием о друге было лицо мертвеца. Собрался было поздороваться с доньей Рехиной, но она оказалась такой отупевшей от горя и дряхлой, что его протянутая рука опустилась. Он вернулся в столовую.– Могу тебе сообщить, – сказал Аревало, – что этот тощий был на трибуне.Видаль подошел к прыщавому парню:– Вы видели, как его убили?– Видеть, собственно, не видел. Но у меня есть своя версия, подтвержденная очевидцем.– И это правда, что его затоптали? – спросил Видаль, посмотрев на него с отвращением.– С чего бы это стали его топтать? Он же сидел на самом верху трибуны… Знаете, как было дело? Игра долго не начиналась, народ заскучал, а тут кто-то предложил: «Скинем какого-нибудь старика на поле». Вторым стариком, которого скинули, и был сеньор Нестор.– А сын защищал его?– Если я правильно понял, – сказал большерукий, – кое-кто утверждает, что не защищал. Верно я говорю?– Точно, – подтвердил юнец и холодно прибавил: – У кого в семье нет стариков? Это никак не компрометирует. Но ведь есть такие, что своих стариков защищают.Видаль почувствовал, что Джими тронул его локоть. Остролицый спросил:– Вы уверены, что его не затоптали?– Зачем было его топтать, – сказал парень, – если он шлепнулся, как дохлая жаба?– Пойдем, Джими, – предложил Видаль. – Пойдем поговорим с Реем. Ну, что ты скажешь об этой молодежи?– Мне от нее тошно.Видаль приблизил ладони к печурке.– Зачем приходит на бдение человек с таким настроением? – спросил он.– Ты говоришь об этом юнце? – спросил Рей. – Он и его товарищ, похожий на лупоглазого морского окуня, ошиваются здесь, потому что они – пятая колонна.Данте, словно только что проснувшись, услышал их разговор и напророчил:– Боюсь, что мою теорию вскоре подкрепят факты. Поймите, мы в мышеловке. По первому сигналу этих типов их сообщники, притаившиеся снаружи, ворвутся в дом.– Еще чашечку? – предложила соседка.– Где же он сейчас, этот сынок Нестора? – спросил Видаль.Женщина ответила:– Предатели всегда прячутся. Джими заметил с ехидцей:– Тебе не удастся с ним поздороваться.– Говорят, что теперь, – заявил Рей, – человеку безопасней находиться вне дома.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50