Миссис Дженнингс поспешно шепнула Элинор:
– Душечка, узнайте, как у них там. Только спросите, а уж она сама вам все доложит. Я ведь не могу бросить миссис Кларк.
К счастью для любопытства миссис Дженнингс, да и самой Элинор, мисс Стил готова была доложить обо всем без каких-либо вопросов, иначе им бы не пришлось ничего узнать.
– Уж до чего я рада, что повстречалась с вами,– начала мисс Стил, фамильярно беря ее под руку.– Ведь вас-то мне хотелось видеть больше всех на свете.– Она понизила голос: – Миссис Дженнингс небось все слышала? Очень она сердита?
– На вас, как мне кажется,– нисколько.
– Это хорошо. А леди Мидлтон, она-то сердится?
– Мне это представляется маловероятным.
– Ну, я убийственно рада. Господи помилуй! Чего я только не натерпелась! В жизни не видывала Люси в такой злости. Она даже поклялась, что не станет отделывать мне новую шляпку и до могилы ничего делать для меня не будет. Теперь-то она поостыла, и у нас с ней опять все ладно. Вот поглядите, бант на шляпку она пришила, и перо вставила тоже она. Вчера вечером. Теперь вы, натурально, будете надо мной смеяться. Но почему бы мне и не носить розовых лент, а? Пусть это любимый цвет доктора, мое-то какое дело? Да, я бы и знать не знала, что оно так, коли бы он сам не упомянул, что из всех цветов ему подавай розовый. От моих кузин мне просто житья нет! Признаюсь, когда они принимаются за свои шутки, я порой не знаю, куда глаза девать!
Обнаружив, что она сбилась на тему, которую Элинор предпочитает обходить полным молчанием, мисс Стил почла за благо вернуться к прежнему предмету их беседы.
– Знаете, мисс Дэшвуд,– произнесла она с торжеством,– пусть люди болтают про мистера Феррарса что хотят, и будто он откажется от Люси, так ничего подобного, уж можете мне поверить! Одна подлость распускать такие пакостные слухи. Люси про себя может думать что ей заблагорассудится, тут спора нет, но другие-то с какой стати выдают это за решенное дело!
– Уверяю вас, ничего подобного я не слышала,– ответила Элинор.
– Да неужто? Но мне доподлинно известно, что про это ходят толки. И среди многих. Мисс Годби так прямо и отпечатала мисс Спаркс, что только полоумному может брести в голову, будто мистер Феррарс откажется от такой невесты, как мисс Мортон, у которой тридцать тысяч фунтов, из-за Люси Стил, у которой всего ничего. Это я знаю от самой мисс Спаркс. И сверх того Ричард, мой кузен, все твердил, что мистер Феррарс, когда дойдет до дела, с крючка сорвется, это уж как пить дать. А Эдвард три дня к нам глаз не казал, так уж я сама прямо не знала, что и вообразить. Да и Люси, сдается мне, тоже думала, что все пропало. Ведь мы уехали от вашего братца в среду, а Эдварда не видели ни в четверг, ни в пятницу, ни в субботу и даже вообразить не могли, что с ним сталось. Но нынче утром он объявился. Как раз мы домой вернулись из церкви, и тут все и разъяснилось: как его в среду вызвали на Харли-стрит, и как маменька и все они его уговаривали, и как он перед ними всеми объявил, что никого, кроме Люси, не любит и ни на ком, кроме Люси, не женится. И из-за всего этого он пришел в такое расстройство, что вскочил на лошадь и ускакал куда-то за город и весь четверг и всю пятницу просидел в какой-то гостинице, чтобы прийти в себя. И все хорошенько обдумав и не один раз, сказал он, порешил он, что, коли у него нет никакого состояния, ну ровнехонько ничего, с его стороны неблагородно ждать, чтобы она сдержала слово в ущерб себе: у него за душой всего две тысячи фунтов и никаких надежд. Ведь даже если он примет сан, как порой подумывал, то прихода не получит – ...даже если он примет сан, как порой подумывал, то прихода не получит...– Место настоятеля прихода (ректора, кем был, например, отец Джейн Остен, Джордж Остен) передавалось по наследству или покупалось. Крупные землевладельцы, как правило, сами представляли церковным властям кандидатов для утверждения в должности ректора.

, а на жалованье младшего священника разве смогут они прожить? Ему невыносимо думать, на какую нужду она себя обрекает, и потому он ее умоляет, если у нее есть сомнения, положить сейчас же всему конец и предоставить его собственной его судьбе. Я своими ушами слышала, как он изъяснялся. И про то, чтобы расторгнуть помолвку, он заговорил только ради нее, и для нее, а вовсе не потому, что ему так приспичило. Я хоть под присягой покажу, что он и словечком не заикнулся, что, мол, она ему надоела или что ему бы жениться на мисс Мортон. И не намекнул даже. Ну, да Люси, натурально, и слушать такие разговоры не пожелала, а прямо ему сказала (ну, там и про нежность, и про любовь, знаете ли, как положено, и все прочее, чего повторять не годится), она ему прямо сказала, что и думать о расторжении помолвки не желает, и с ним может прожить на сущие пустяки, и пусть у него есть самая малость, она будет очень рада и это заполучить, знаете ли, Ну, и все прочее. Он был прямо-таки убийственно счастлив и некоторое время толковал о том, как им поступить, и они порешили, что он безотлагательно получит сан, а свадьбу они отложат, пока для него не отыщется прихода. А больше я ничего не услышала, потому что кузина крикнула снизу, мол, миссис Ричардсон заехала в карете и приглашает одну из нас с ней в Кенсингтонские сады Вот мне и пришлось войти к ним и прервать их разговор Только Люси отказалась поехать, потому что не хотела расставаться с Эдвардом, а я сбегала наверх, надела шелковые чулочки и уехала с Ричардсонами.
– Я не совсем поняла, как вы могли прервать их разговор,– вы же были все вместе?
–
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118