«Левый» вертолет не может ждать. Проснулся поостывший было азарт, потерявшие было в его глазах цену соболя опять стали казаться ему новенькими сторублевками.
Верный ходил старательно, местами плавал в глубоком снегу, а когда они незаметно для себя поднялись вверх, далеко убежал по обдутым россыпям и дал отчаянный, новый, сильно похожий на Дымкин голос.
Отчаянный и старательный. Как ни торопился Арканя, но чувствовал, что силы его подорваны, что он теперь очень слаб и что надо было оставить мешок у костра: только сумасшедшему может показаться, что летчик схватит пушнину и улетит, бросив его помирать в тайге. В ушах стучало, пришлось идти шагом. Потом он не смог идти прямо вверх и стал подниматься зигзагами, ударился коленом о камень и сел. Верный лаял на виду, вскакивал, припадал, разбрасывал снег и щебенку, совал морду в камни.
Россыпь, камни, навряд добудется соболь. Азарт сплошной. Щелка, где сидел и слышно поуркивал соболь, казалась небольшой, но чтобы поднять камни, чтобы разворотить укрытие, потребовалось бы граммов двести аммонала. Арканя торопился, мешок он бросил на пути, и под рукой ничего не было. Он расстегнулся, стянул и, пластая ножом, клочьями сорвал с себя, не снимая рубахи, майку. Майка была черная от копоти и жирная от пота. Он проверил спичкой тягу, потянуло в камни, но неуверенно, слабо. Майка, забитая в щель, вонюче задымилась, но дым выходил рядом и, видимо, на соболя не действовал.
Затарахтел внизу вертолет, косо перерезал долину, плывя по воздуху, завис на минуту над балаганом, покачиваясь и вздымая снежное облако, сел. Арканя помахал летчику и побежал вниз к мешку, отзывая Верного. Сначала у Аркани мелькнуло — договориться с летчиком, притащить бересты, выкурить соболя, но мысль эта заметалась между мешком, черневшим на склоне, летчиком, стоявшим у вертолета, и завывавшим на россыпи Верным, ожидавшим близкой победы.
Мешок лежал в снегу как пьяница, был легким сравнительно с объемом, но и сладостно тяжелым. Вертолетчик в собачьих унтах, расстегнутый, похаживал и присаживался возле костерка. Верный посылал азартный зов.
9
Летчик видел, как человек мелькает между деревьями, сплывает с лавой снега вниз, падает, торопится, переваливается через валежины; через гарь человек почти полз, будто придавленный огромным своим мешком.
— Два часа у меня времени на все про все. Если через час не буду на аэродроме, я пропал, понял? — сказал летчик, когда Арканя, хватая его за брезентовую куртку, униженно шептал, вскрикивая время от времени вверх, в россыпь: «Верный! Верный!».
— Собачка у меня там, собачка! — шептал Арканя.
Летчик не узнавал кудрявого хвата, щедро кидавшего четвертные, в этом худом, изголодав-шемся, клочками обросшем сумасшедшем.
Арканя вынул из-под плексы портмоне две четвертные и взял сверху из мешка приготовленную пару соболей.
— Полста добавлю, друг! Полста. Сбегаю за собачкой?
Арканя выстрелил вверх, но Верный не понял и ответил лаем.
— И за сто не могу, ты пойми! — летчик положил мешок с пушниной в машину, а пару своих соболей не глядя небрежно сунул в карман.
— Котелок берешь?
— Не надо котелок! Сто — последняя цена. Верх! Летчик пнул котелок, круглое дно черно и отрицательно глянуло из снега.
— Слово — золото! — сказал летчик. — Садись!
Арканя выстрелил последним патроном и прислушался. Верный работал…
Летчик, докуривая папиросу, глянул сбоку:
— Месячный заработок — сходим за собакой! Риск — благородное дело.
Гудящий в вершинах ветер больших пространств донес в последнее перед ревом мотора мгновение истошный голос Верного. Арканя услышал. Верный звал.
— Что ты, друг, — опомнился Арканя, почувствовав подвох, — у тебя же две чистыми идет, однако?
Оглушительный рев мотора потопил все звуки и чувства — один грохот, и больше ничего, и снежная пыль.
— Три у меня идет! Три! — летчик на мгновение оторвал руку от штурвала и показал три пальца. — Три!
Арканя помахал головой. Понял. Вспомнил, как небрежно и легко обошелся с летчиком, когда они познакомились, и толкал его деньгами на левый рейс.
…Внизу, глубоко, уже где-то на дне, как будто в стакане воды, болталась тайга. Взгляд скользил по косой плоскости. Арканя закрыл глаза и уже больше не слышал голоса собаки. Все-таки больше сотни она не стоила. Кто бы мог подумать, что в этом Верном такая хорошая собака откроется. Платить такие деньги за будущую охоту? Он, может, на будущий год в Гагры поедет вместо тайги. Он и без охоты проживет.
А хорошие собаки были! Надо же…

1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18