Значит, заяц испугался какой-то опасности с воздуха, раз нет ничего угрожающего на снегу.
Сделав не более десятка прыжков, заяц заметался во все стороны, упал. Снова вскочил и заметался. Прыжки сделались короче. На снегу появились капельки крови. А вот и место гибели зайца. Растерзанный воронами труп не объясняет поведение зайца. Как назло, вороны заметили погибшего зайца, слетелись к нему и расклевали, усеяв снег своими следами и клочьями заячьей шерсти.
В чем дело? Что случилось с зайцем? Вряд ли удалось бы раскрыть тайну гибели зайца, если бы не след горностая. Он отчетливо написал на снегу «сытыми» короткими скачками, что он тоже обедал зайчатиной еще ночью, до ворон. Днем они затоптали его следы у трупа. Что же тут особенного? Конечно, горностай не упустит случая пообедать за чужой счет, раз он наткнулся на труп только что умерщвленного зайца. Убийца все-таки остается неразгаданным.
Догадка приходит сама собой, неожиданно и просто: след сытого горностая идет от заячьего трупа к колку, а где же след, которым горностай пришел из колка к трупу? Такого следа нигде нет. Значит, заяц притащил на себе своего убийцу. Кажется невероятным, чтобы горностай отважился броситься на зайца, который в десять-пятнадцать раз тяжелее и больше его. Тут же еще одна улика. Там, откуда заяц бросился отчаянными прыжками в сторону от места кормежки, рядом со следом зайца — полузасыпанное отверстие в снегу и отпечатки передних лапок горностая. Маленький хищник вынырнул из-под снега как раз в тот момент, когда здесь пробегал заяц и смело впился ему в горло.
Вместо того, чтобы искать по сторонам врага, от которого бросился заяц, надо было, оказывается, осмотреть более внимательно его след.
Однажды по следам удалось прочитать, как зайца преследовала пара воронов. Они гнались за ним по воздуху, налетая и нанося удары клювом. Заяц не сдавался и, пуская по ветру клочья шерсти, мчался не к березово-осиновому колку, где он мог скрыться, а совсем в другую сторону. Однако он бежал туда не напрасно. Еще один щипок сверху, и заяц со всего разлета нырнул под снег в глубокую двухметровую нору на вершине сугроба, которую он сам выкопал и провел в ней не одну дневку. Оба ворона наследили у входа и пробыли здесь, быть может, до вечера. Но они даже и не пытались раскопать нору клювами. Мазнув по снегу концами крыльев, вороны улетели ни с чем.

Зайцы частенько проводят день в таких снежных норах, подходы к которым они путают своими петлями и сметками.
Несколько серых ворон опасны для зайца, не говоря уже о филине, полярной сове, ястребе и других пернатых хищниках. Они нередко «седлают» зайца и он тащит их на себе в паническом ужасе. Ястреб всячески старается остановить зайца, тормозя крыльями по снегу и хватаясь одной лапой за кусты и деревья. После упорной борьбы победа остается за хищником.
Плохо живется лисе зимой. Полевки надежно укрыты «снежной шубой». Они наделали под снегом ходы, устроили там гнезда и живут всю зиму, совсем не показываясь на поверхности. Только круглые отдушины в снегу говорят, что там, внизу, живет целая колония суетливых зверьков. Зеленых всходов озимых каждая из них за сутки съедает втрое больше, чем весит сама — до шестидесяти граммов при весе тела полевки всего в двадцать граммов.
Чуткая лиса слышит запах и писк полевок через снег. На всем ходу пушистая красавица замирает на месте, склонив голову и жадно принюхиваясь. Одна нога у нее грациозно приподнята. По ее следам кажется, что здесь стояло трехногое животное.
Писк повторился. Лиса подпрыгивает вверх и сует передние лапы в снег. Если он мелкий, то она наверняка придавит к земле «говорливую» полевку и та окажется в зубах лисы. Там она пискнет последний раз, хрустнет косточками, и полевки как не бывало на белом свете! Даже глубокий снег лиса быстро разрывает лапами и полевке тоже трудно спастись.
Когда над степями запоют жаворонки, прилетят скворцы, а снег на полях начнет быстро таять, сбегая веселыми ручейками в овраги, — приходится закрывать Снежную книгу до поздней осени.
И в этот последний момент она, исчезая, раскрывает еще кое-что из зимней жизни этих крошечных прожорливых созданий. Все их ходы под снегом тогда вытаивают, и открываются целые лабиринты тропинок на мерзлой земле.
В ПУСТЫНЕ
С Балхаша стали поступать тревожные вести — в пустыне выпал небывало глубокий снег. Скот обычно пасется там круглый год, как же теперь быть?
И вот целые эскадрильи транспортных самолетов понеслись к Балхашу. Груз на них не обычный — по две тонны спрессованного сена на каждом. Прямо из-под облаков тюки сена полетели вниз. Голодающие отары овец были спасены.
А как же дикие животные переносят глубокий снег? Ведь им никто сена не привезет. Только Снежная книга может рассказать нам об этом четко и ясно. Она в пустыне печатается не ежегодно. Это редкость. Не будем упускать такой возможности.
Идти на лыжах среди низкорослого саксаула — это выглядит, по меньшей мере, удивительно. Иначе нельзя. Брести по снегу, проваливаясь выше колен на каждом шагу, это значит прочесть за день всего несколько случайных строчек, и, кроме того, к вечеру, как говорится, «повесишь язык на плечо»… Лыжи послушно скользят среди песчаных барханов, занесенных снегом. Легко и просто читать все, что написали здесь дикие животные в своей борьбе со снегом.
Вдали что-то чернеет. Оказывается, это песчанки, небольшие зверьки, похожие на сусликов, набросали песок прямо на поверхность снега. В холода они всегда углубляют свои норы. Здесь, на небольшом клочке истоптанного снега, можно прочитать всю нехитрую жизнь зверьков.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14