Может, сначала написать все свежие
новости, а в посткриптуме упомянуть: так, мол, и так, убит
Никитичем... Или наоборот: сначала сказать, что помер от рук Добрыни,
а потом весело пересказать предшествующие собы...
Сегодня у Ивана был невезучий день. Он не заметил группу
богатырей, едущих наперерез, и был сбит лошадью того самого толстого
богатыря, который давеча так ловко расправлялся с сотоварищами на
лестнице. Наткнувшись на покрытый кольчугой лошадиный бок, Иван-дурак
запнулся и упал под конское брюхо. Богатырь остановился и с хохотом
заявил:
- Попал под лошадь! Ну и добры молодцы шастают по нашему двору! Со
смеху помрешь!
- Дави его, Илюха! - радостно посоветовал ему другой богатырь.
- Да ладно, пущай живет. Тем паче, по роже судя, земляк он мой.
Иван потряс головой и сел под лошадиным брюхом. Посмотрел вверх и
поморщился. Позор! Даже не конь добрый его сбил, а добрая кобыла.
- Славная у тебя лошадь, Илюшенька, - подал тем временем голос тот
богатырь, что советовал задавить Ивана. - Будь эта кобыла конем, была
б ей цена триста рубликов.
- Ха! Эта лошадь отродясь конь, а цена ей - пятьсот рублей! - не
моргнув глазом соврал Илья. - Эй, добрый молодец, долго будешь под
моим конем разлеживаться?
Иван-дурак вылез из-под лошади, раздвинув спускающиеся, видно для
маскировки, до самой земли звенья лошадиной кольчуги, и ехидно
ответил:
- Был бы конь - сразу б вылез! Искал я, за что ты пятьсот рубликов
отдал, а нашел только на триста!
Наступило гробовое молчание. Илья поднял булаву, потряс ею, потом
сдержался и коротко произнес:
- Ровно в полдень...
- На поле Куликовом, - поддержал его Иван. И, понимая, что
помирать все равно придется, добавил, куражась:
- Только не подводи своего коня к моему Гнедку. Он у меня, как
огонь жарок, не устоит!
- Не люблю я земляков убивать. Да придется, - со вздохом сообщил
богатырь. - Пока, муромчанин!
"Земляков?.." - понял вдруг Иван.
- Илья Муромец?! Заступничек?!
Но тот уже ехал дальше, сокрушаясь о нынешней молодежи, которая не
способна отличить коня от кобылы.
- Так, доигрался, - пробормотал себе под нос Иван. - Добрынюшка-то
добрый, может и пощадить... А вот Муромца я обидел знатно... Кто ж
меня, дурака, за язык тянул? Ой-ой-ой.
Он взнуздал Гнедка и печально промолвил:
- Теперь буду практиковать хорошие манеры. Без закуски не пить,
матушке письма писать... С богатырями не ссориться. О! Кстати...
Перед Иваном стояла группа о чем-то оживленно беседующих
богатырей. Один из них, тощий и интеллигентный, был дураку знаком.
Именно его использовал Муромец на лестнице в качестве булавы.
Так вот, из кармана этого богатыря случайно вывалилась грамотка. И
рассеянный богатырь, наступив на нее кирзовым сапогом, стал втаптывать
бересту в грязь.
- Расступись, расступись, - заорал Иван и, ловко перегнувшись с
коня, выхватил грамотку из-под сапога богатыря. Тот смерил его гневным
взглядом и заявил:
- Что это вы, молодой человек, в грязи роетесь?
- Вот, - радостно пролепетал Иван, протягивая богатырю грязную
бересту. - Вы письмецо обронили.
- Это не мое письмо.
- Но я же видел, как оно выпало из вашего кармана! - настаивал
Иван.
- Ха! - хором воскликнули богатыри, поглядев на бересту. - Почерк
Марьи-искуссницы. Уж не шашни ли у тебя с ней, Алешенька?
- Нет. Это не мое письмо. И почерк не Машин. Или вы хотите
сказать, что и сами получали от нее письма?! - заорал богатырь.
Его товарищи сконфужено опустили глаза.
- Это просто заявка Микуле Селяниновичу на комплект праздничных
кольчуг, - потрясая грамоткой продолжил Алеша угрожающе. - Верите?!
- Верим, верим, - затараторили богатыри.
- Ну хорошо, коли так. Я отдам бересту Микуле... при случае.
Богатыри стали торопливо расходиться. Иван остался один на один с
Алешей.
- Юноша! Вы - убийца! - гневно заявил Алеша.
- Да? - удивился дурак.
- Да! Вы убили мою веру в чистую любовь. Так что...
- В полдень, на Куликовом поле, - обреченно сказал Иван. - Да,
кстати, вы, часом, не знаменитый Алеша Попович?
- Он самый, - удивился богатырь. - Откуда знаешь?
- Догадался, - разворачивая Гнедка, бросил Иван. - До встречи на
поле...
Долго скакал Иван по Киеву. "Ох и дурак, - думал он о себе. -
поссориться с тремя былинными героями, с тремя богатырями!" Он
пришпоривал Гнедка и гнал все дальше и дальше, пока не понял, что его
одолевает сушняк. Подъехав к колодцу, Иван стал ждать.
Через полчаса к колодцу подошла красна девица.
- Красна девица! - позвал ее Иван.
Та лукаво улыбнулась.
- Дай-ка мне испить водицы, от вражьей крови умыться, - продолжил
Иван.
- Какой смешной, - фыркнула девушка и, набрав полное ведро, изящно
протянула его дураку. Второе она поставила перед Гнедком, чем сразу
завоевало его сердце.
Допив водицу, Иван икнул и спросил:
- Как звать-величать тебя, красна девица?
- Марья-искуссница, - томно произнесла красавица. - И никакая я не
девица, а вовсе мужнина жена.
- То дело поправимое, - похлопав по булаве, сказал Иван. - Ох,
Марьюшка, люба ты мне! Давай, пофлиртуем легонько?
- Светло еще, добрый молодец, - остановила она его порыв. - Что
люди добрые скажут? Приходи вечером на сеновал.
- Эх, Марья. Не дожить мне до вечера, - грустно сообщил Иван.
- Вызвался я биться с Ильей Муромцем, Добрыней Никитичем да Алешей
Поповичем... Кранты мне.
- Да, тяжко дело, - облокотившись о колодец, сказала
Марья-искусница. - Со всеми сразу, что ль, биться будешь?
1 2 3 4 5 6 7 8 9