..
- Диктуй.
- Только не увлекайся. Халтура затягивает. Ты свой роман успеешь дописать?
Ярослав секунду помедлил. "Книги Пути"? Успеет, конечно. Он всегда успевал.
Тогда откуда же эта тревога...
- Диктуй номер, - попросил он.
5.
Рашид Хайретдинов со страдальческим лицом полулежал на диване. Поза не шла ни
ему самому - слишком плотному, чтобы выглядеть изнуренным болезнью, ни
дорогому костюму, словно специально созданному легкомнущимся.
- Может быть, мне подойти вечером? - референт был воплощенным сочувствием.
- Ничего, ничего, Толик... - Рашид Гулямович потянулся за стаканом с теплой
минералкой, стал пить ее мелкими глотками, словно лекарство. - Пройдет. Ты
говори.
- Рейтинг упал почти на два процента, - осторожно сказал референт. - Пока еще
вы проходите, но если тенденция сохранится, то перевыборы вы проиграете.
- Плохо, - Рашид отставил стакан. - Но, знаешь, ты меня не удивил. Я с утра
это чувствовал. И какие рекомендации?
- На национальном вопросе нам сыграть не удастся, - референт позволил себе
виноватую улыбку. - В экономические обещания никто не верит. Только конкретные
вопросы, если поднять их в хорошо расчитанный момент...
- Преступность, - предложил Хайретдинов. - И что-нибудь массовое. Не гонения
на банки или убийства бизнесменов, а... - он замолчал.
- Право на ношение оружия, расстрел насильников, изоляция гомосексуалистов...
- Старо, - Хайретдинов покосился на рабочий стол. - Компьютерный терроризм.
Деньги и секреты России уплывают за рубеж - все из-за компьютеризации. Страна
обнищала, польстившись на заокеанскую приманку. Каждый компьютер - троянский
конь. Понимаешь? Народ не знает, с какого бока подойти к машине. Для него
она... э... показатель того, что он глуп. Если рассказать пару жутких историй
- золото партии, уплывшее по проводам в Израиль, например...
Референт кивнул.
- Подумайте, - Рашид Гулямович просунул ладонь под рубашку, помассировал
живот. - Посчитайте. Сколько потеряем, сколько получим. Откуда запустить
проблему - и когда отреагировать.
- Хорошо.
- Ну, иди.
Он проводил референта доброжелательным взглядом. Старательный парень, немножко
себе на уме, но в меру. С таким можно долго работать, не ожидая
предательства... хотя его и стоит ожидать всегда и везде.
Слегка морщась народный депутат от саратовской области поднялся с дивана.
Сколько раз уже он зарекался пить вино... с его-то больным желудком. Ну
ничего. Зато разговор был долгим и полезным.
Дверь кабинета приоткрылась, донеслось:
- Рашид Гулямович...
- Входи, Танечка, - Хайретдинов замер возле кресла. Ему долго пришлось учиться
вставать в присутствии женщин, но зато теперь он не делал исключений даже для
собственной секретарши.
- Вам звонят, Рашид Гулямович, а вы отключили телефон.
- Кто звонит?
- Владимир Павлович.
- Соедини, - Хайретдинов опустился в кресло, снял трубку.
- Рашид?
- Слушаю тебя.
- Ужасная новость. Три часа назад убили Семенецкого.
- Что ты говоришь... - Рашид Гулямович потянулся за сигаретой, размял ее в
пальцах. Раньше он предпочитал курить трубку, но это слишком удачно обыграли в
одной карикатуре, подчеркнув его легкое сходство с "отцом народов".
- В подъезде собственного дома. Застрелили.
- Эдик, Эдик... - Хайретдинов вздохнул, затягиваясь. - Что ж, все под Богом
ходим... Убийцу-то схватили?
- Да что ты... Предполагают, что его застрелил собственный телохранитель.
Рашид Гулямович улыбнулся. Скорее всего, как и собеседник.
- Ужасно... Мы планировали встретиться на той неделе - и вот как...
Они говорили еще минут пять, давая тем, кто по долгу службы контролировал их
разговоры, возможность отчитаться перед начальством. Вряд ли убийство
Семенецкого привлечет особенное внимание - за этим несговорчивым коммерсантом
мало кто стоял. Но козла отпущения искать станут... вряд ли будет доказана
причастность телохранителя.
В глубине души Рашид Гулямович был куда менее спокоен, чем его собеседник.
Даже тень подозрения губительна за месяц до выборов. Он предпочел бы услышать
еще одну грустную новость - о смерти ничем не примечательного парня из
подмосковья... например, что тот попал под электричку, возвращаясь заполночь
домой. Но, похоже, Владимир Павлович, человек порой излишне циничный и
рисковый, всерьез верил в незаменимость своего исполнителя. Или в его
неуязвимость, что едино.
Положив трубку он включил селектор.
- Таня, рюмку коньяка.
- Вы же болеете, Рашид Гулямович.
Хайретдинов не ответил. Его смешила и чуть трогала забота этой молодой
женщины, уже три года работавшей на него. Они ни разу не переспали - зачем
мешать дела и отдых? Кто-то должен любить тебя бескорыстно и платонически, это
такое редкое чувство...
Таня молча принесла коньяк - явно самую маленькую рюмочку, которую нашла.
Рашид Гулямович повертел ее в руках, согревая напиток. Сделал глоток. Земля
тебе пухом, Эдуард Семенецкий. Видит Бог, не хотел он этого. И не облегчение
сейчас испытывает, а липкую, непривычную тревогу... словно в первый раз пачка
долларов сделала свое дело.
6.
Все было не так. С самого утра. Анна понимала, что это расплата за вчерашний
вечер, когда она постыдным образом напилась. Дома, в одиночестве, словно
алкашка, прихватив в ларьке по дороге с работы бутылку дешевого болгарского
бренди. Очень уж было тоскливо и муторно на душе. И спиртное помогло - на
время. Как любой малопьющий человек она захмелела быстро, не заметив этого, и
за пару минут перешла от трезвой тоски к тупой сонливости. Посидела чуть-чуть
перед телевизором, решив было посмотреть какой-то сериал.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20