С большим удовольствием Хайретдинов взялся бы
творить империю из другого государства, но увы, материал не выбирают. Что ж,
через два года он будет спикером. Через четыре - президентом. И его полюбят.
Не смогут не полюбить.
Рашид Гулямович прошел в кабинет. Уселся перед разожженным камином, налил
рюмку коньяка, но так и не притронулся к ней. Сидел, глядя в огонь, слушая
мерное тиканье старых часов.
Все будет хорошо. Все идет правильно. Жертвы неизбежны, но лучше уж
десяток-другой, чем миллионы. Цель оправдывает средства, что бы там не
говорили.
Наверное, он смог успокоить себя. Тоска исчезла, отпустила. Хайретдинов даже
вздохнул нарочито шумно и потянулся за рюмкой... Замер.
Он больше был не один.
У окна, спиной к нему, стоял человек. Невысокий, плотный, черноволосый,
кривоногий голый мужчина.
Рашид Гулямович издал слабый, пискливый звук.
Мужчина повернулся. Знакомое лицо... господи, кто же это?
- Я думаю, ты все понимаешь, и не будешь на меня в обиде, - сказал мужчина.
Он прошел к столу, открыл верхний ящик. Неторопливо извлек пистолет -
"Беретту", красивую и дорогую игрушку. Передернул затвор.
- Кто ты? - прошептал Хайретдинов. Он уже понимал... кажется.
Мужчина улыбнулся - его улыбкой, дорогой, купленной у специалистов по
физиопластике, отрепетированной, вызывающей доверие и симпатию.
- Визирь.
Хайретдинов не удивился. Ни своему детскому, давно забытому прозвищу,
неожиданно произнесенному его голосом и из его губ. Ни тому, что не было
страха и обиды.
- Я пригожусь, - прошептал он, сам не веря в свои слова.
- Нет, - сказал Визирь.
Кабинет был большим, и грохот выстрела утонул в деревянных стенах. Дом знал
немало тайн и не испугался звука.
Тот, кто назвал себя Визирем, подошел к креслу. Секунду смотрел в лицо, по
которому сочилась тонкая струйка крови. Сквозь волосы на лбу, опаленные
близким выстрелом, темнела аккуратная маленькая дырочка.
Визирь перевел взгляд на рюмку. Взял ее, вдохнул аромат коньяка, перебивая
пороховую гарь и запах жженных волос. Сделал глоток. Потом, морщась, стянул с
вялого, словно живого еще тела, халат. Накинул на плечи, подпоясался.
Чтобы снять штору с окна ему пришлось забраться на стол. Завернув тело Визирь
прошел к двери.
Старший охраны был в соседней комнате. Сам услышал, или кто-то его позвал?
- Зайди, - коротко приказал Визирь.
Крепкий черноволосый парень секунду смотрел ему в глаза, словно делая выбор.
Что -то его смущало. Наконец он принял решение.
- Рашид Гулямович, вы стреляли?
- Да. Зайди, Фархад.
Охранник бросил лишь быстрый взгляд на завернутое тело. Лицо его не
изменилось. Он вопросительно посмотрел на Визиря.
- Ваша вина, - сухо сказал тот. - Куда вы глядели? Мне пришлось убить его.
- Кто он?
- Это не должно тебя волновать.
Охранник пожал плечами. Похоже, ему не требовалось много времени на то, чтобы
взвесить все плюсы и минусы.
- Очень серьезная неприятность.
- И очень хорошая благодарность. Кому ты доверяешь из своих?
Фархад покачал головой.
- Никому нельзя доверять. Его будут искать здесь?
- Нет, - Визирь ответил так холодно и уверенно, что охранник согласно кивнул.
- Я выйду в сад. Вы сможете подать... это... в окно?
- Да.
Охранник, не отводя взгляда от того, кого принимал за хозяина, шагнул обратно
к двери.
- Мне не нужен никакой шум, Фархад. Я не собираюсь списывать этот труп на
тебя.
Пока охранник обходил дом, Визирь оделся. Открыл тяжелую раму, перекинул тело
через широкий подоконник. Фархад молча принял груз из темноты.
- У тебя будет большое желание заглянуть в лицо, - сказал Визирь. - Не
ошибись. Я сразу пойму, что ты это сделал.
- Тут слишком темно, чтобы смотреть в лица, - ответил Фархад. - Не
беспокойтесь, Рашид Гулямович.
Он вернулся минут через пятнадцать. Раскисшую землю копать было нетяжело.
- Утром я проверю это место, - сказал Фархад, глядя в затылок хозяина. Он
сидел у камина, в том самом кресле. - Все будет хорошо.
- Кто еще слышал выстрел? - не оборачиваясь отозвался Визирь.
- Никто.
- Спасибо, Фархад.
Запах горелого пороха был уже не слышен. Фархад секунду помедлил.
- Я протру пол, Рашид Гулямович.
- Напомни мне завтра, сколько я тебе должен, - ответил Визирь, вставая.
Искушение предложить Фархаду еще более выгодную работенку было велико. Но
Визирь промолчал. Этот парень не убийца. Просто верный сторожевой пес.
Убийца взглянул бы в лицо мертвеца - и разделил его судьбу.
11.
Где-то далеко, за несколько кварталов, прошумела машина. Ярослав приоткрыл
глаза, словно надеясь поймать на потолке блик света. В детстве он провожал так
каждую ночную машину - окна его комнаты выходили прямо на оживленную трассу.
Какая таинственность была в этом отсвете чужой жизни - людях, не спящих
ночами, людях, имеющих машины.
Теперь он не мечтал об автомобиле. Это осталось в детстве, вместе с желанием
иметь собаку и твердой уверенностью, что мороженное вкуснее котлет. А вот
ночь... ночь и шорох чужих судеб, остались с ним навсегда.
Вот только лучи фар больше не заглядывают в его окна. Тихий район, мечта
пенсионера.
Порой он и себе казался пенсионером, тридцатилетним волонтером войны с
иллюзиями. Редко выбирающийся из дома, живущий где-то на грани двух миров -
реального, и скрытого за дисплеем компьютера. Кем, интересно, считают его
соседи - мать-одиночка со второго этажа, бабульки с четвертого? Главой
районной мафии, просто обеспеченным бездельником... "Нигде не работает, а
деньги не считает" - читалось в их взглядах.
В общем-то, на это Ярославу было плевать. Писателю вовсе не нужно любить людей
- достаточно любить своих героев.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20