Несмотря на уверения Лены, мужчина продолжал стрелять — теперь уже только в меня, видимо, бегущие мишени привлекали его больше. По балкончику колотила невидимая кувалда, ударяя то впереди, то за спиной. Как ни странно, но в голове болталась лишь одна мысль — как нелепо я выгляжу, мчась на четвереньках по решетчатому балкону в исполинском ангаре, среди немыслимых звездных кораблей…
Сзади, где стояла Лена, вдруг тоже забухало. Мужчина, которого я пытался удерживать в поле зрения, вдруг раскинул руки, отлетел метров на пять и распластался по полу. Я остановился. Встал — руки болели и были содраны в кровь. Решетчатый пол явно не предназначался для беготни на четвереньках.
Лена стояла, все еще нацеливая на неподвижно лежащего стрелка пистолет. Или как тут у них полагается говорить? Бластер?
— Молодец! — крикнула Лена. — Ты его хорошо отвлек!
До меня начало доходить.
— Ты уверена, что сквозь пол он не мог меня подстрелить? — крикнул я.
Лена спрятала пистолет в кобуре на поясе и неторопливо пошла ко мне.
— Если серьезно, то все-таки мог. При удачном попадании. Но стальная решетка неплохо экранирует вибробластер. — Она виновато улыбнулась. — Пятьдесят на пятьдесят. Все зависит от точки попадания и фазы, в которой пришла волна… Короче — от твоей удачи.
Я еще раз посмотрел на стрелка. Вокруг него растекалась лужа крови, хотя никаких повреждения я с балкончика не видел.
— Ну, спасибо, — сказал я.
— Не сердись, — ответила Лена таким тоном, будто случайно наступила мне на ногу. — Все же хорошо кончилось.
Я хотел ответить, что думаю по ее поводу. Но не успел.
— А ты уверена, что кончилось? — окликнули Лену.
В дверях, откуда мы только что вышли, стояли двое. Рядышком, поскольку держали между собой здоровенный черный контейнер. Но по одной свободной руке у них оставалось, и они не преминули этим воспользоваться. Один, невысокий, очкастый, нацеливал на нас пистолет, вроде того, что был у Лены. Другой — здоровенную бандуру, по-хорошему явно не предназначенную для стрельбы с одной руки. Однако мужик и сам был такой здоровый, что видимых неудобств ему это не доставляло.
Эти тоже не любили комбинезонов и были одеты по-человечески: джинсы, рубашки. Но, пожалуй, это было единственное, что вызывало мою симпатию.
— Не знаю, кто вы, — не делая попыток достать оружие, сказала Лена, — но стрелять в ангаре из плазмомета — самоубийство.
— Это если мой друг промажет, — пояснил очкастый. — Но он редко промахивается. Руки за голову и медленно, неспешно, к нам. Ну?
Лена помедлила секунду. Потом сказала:
— Пошли, Валентин.
— Они убили Костю, — сказал верзила, когда мы приблизились. — Ты видишь? Они его размазали.
— Ваш товарищ первый открыл огонь, — сказала Лена. — Мы оборонялись. Честная дуэль.
— Вас было двое, он один, — заметил очкарик. Он спрятал свой пистолет, но зато вытащил оружие у Лены из кобуры. У него был очень интеллигентный вид, он напоминал не то шахматиста, не то молодого амбициозного политика. И говорил рассудительно, спокойно, без тени эмоций.
— Оружие только у меня… было, — сказала Лена. — Этот… — кивок в мою сторону, — новичок. Акула пера, виртуоз пишущей машинки. Одна беда — всего пару часов, как на Плюшке. Ни корабля, ни бластера.
— Значит, это ты убила нашего друга? — спросил очкарик.
— Да, — твердо сказала Лена, и мое отношение к ней резко улучшилось.
— Костя был очень нервный. И, как мы убедились, плохой стрелок. — Очкарик кивнул, будто принимая все объяснения. Похоже, к смерти здесь относились очень философски. — Честная дуэль, принимается. Но у нас возникла проблема. Дело в том, что нам надо покинуть платформу.
— И хорошо бы быстренько, — вставил здоровяк.
— Да, и хорошо бы быстренько, — снисходительно согласился очкарик. — А Костя был пилотом. Нас его корабль не примет. Незадача!
— Сочувствую, — кивнула Лена.
— Ты ведь пилот? Не хочешь подработать?
Тон очкарика был деловым и спокойным.
— А в качестве платы жизнь? — Лена ухмыльнулась.
— Зачем же так. Мы готовы и заплатить. Ну?
Лена пожала плечами.
— Все зависит от сроков, ребята. У меня «Мурена». Стоит пятой отсюда.
— Нас вполне устроит, — оживился очкарик.
— Она в цикле заправки.
— Как давно?
— Шесть часов. Подождете три часа? — Лена была само дружелюбие.
Очкарик улыбнулся и не ответил. Посмотрел на меня и спросил:
— А ты, акула? Хочешь подзаработать?
Это походило на театр абсурда. Я посмотрел на лежащего в луже крови Костю. И сказал:
— Нет, чего-то не хочется.
— Неверный ответ, — сказал очкарик.
Верзила прижал свою пушку к поясу, широкому, увешанному сумочками и какими-то устройствами — и пушка с клацаньем прилипла. Верзила неспешно помахал рукой в воздухе, будто разминаясь.
Я как дурак наблюдал за ним.
Ровно до того момента, как кулак верзилы стукнул мне в челюсть. Во рту будто петарда взорвалась и стало солоно. В глазах на миг потемнело.
— Зубы ему не выбил? — спросил очкарик.
— Да не, я аккуратненько, слегонца, — добродушно сказал верзила.
— Хочешь подзаработать, акула? — повторил свой вопрос очкарик.
Я потрогал зубы. Вроде бы не шатаются…
— Почему бы и нет?
— Умница. — Очкарик улыбнулся. — Ты и впрямь акула. Только мелкая. Катран называется. Спускайтесь!
Мы с Леной пошли по балкону к ближайшей лестнице. Сзади волокли свой контейнер очкарик с верзилой.
— Вот и прозвище заработал, — сказала Лена негромко.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16