Это бывает,
если очень сильно перегружаться. Очень... Но что я могу поделать? Вы же
теперь все взрослые... Не надо дожидаться пятнадцати... или сколько там
было раньше, лет. Сдал экзамен -- и можешь распоряжаться собой. Если вы
сможете уговорить Тимми -- я буду только рад. Пусть оперирует хотя бы
два... Ну, три раза в неделю.
-- Оперирует? -- Игорь вскочил с кресла. Непонятная реакция. Всем
известно, что психокинетики становятся, в основном, хирургами. Только они
способны выдрать, вытащить из человеческого тела запущенный рак со всеми
его метастазами или вылечить порок сердца у еще не родившегося ребенка.
Игорь повторил: -- Оперирует? Но ведь для этого необходима вторая ступень.
Право на коллективную ответственность...
В полной тишине мы смотрели на то, как отец Тимми достает из ящика стола
знак самостоятельности. Такой же, как у нас с Игорем. Только слова на нем
другие: "Достиг возраста коллективной ответственности".
-- Он его не любит. Отдал мне на сохранение.
-- Ну я дурак... -- отчетливо прошептал Игорь. -- Дурак.
Он поднес знак к глазам, словно не веря. Потом быстро вышел из комнаты.
-- Если бы их было больше... -- как-то безнадежно произнес мистер Эванс.
Ухода Игоря он, похоже, не заметил. -- Тим ведь понимает -- если он не
поможет человеку, тот умрет. Вот и делает по три операции в день...
"А в редкие выходные развлекает своими способностями любопытствующих
роддэров", -- подумал я.
-- Это ведь оказалось не очень и сложно -- телекинез. Синтезировали
какое-то вещество, оно позволяет любому стать психокинетиком. Но выпуск
его наладить не могут, приборы не позволяют добиться чистоты раствора.
Кажется, оно называется псикиноверрином...
-- Псикиноферрином, -- автоматически поправил я. -- Там молекула гема в
цепи. ПКФ встраивается в эритроциты.
...Боль. Дикая, запредельная, невыносимая боль. Выворачивающие все тело
судороги. Фиолетовый туман, в котором плавают раскаленные добела шарики.
Вот такой он -- запах ПКФ для моего "суперобоняния". Длинный коридор.
Белые стены. Режущий глаза свет. Я ползу по гладкому холодному полу.
Навстречу уже бегут -- проклятые, ненавистные белые халаты, такие же
холодные и чужие, как эти стены. Меня тошнит, вместе с блевотиной
выплескиваются сгустки темной крови прямо на чистые халаты, в
сочувственные, встревоженные лица. И я кричу, выгибаясь в поднимающих меня
руках: "Забирайте свое дерьмо! Забирайте! Я доварил вашу похлебку,
пробуйте! И это, это жрите! Жрите..."
В Веллесбергском Центре Совершенствования я работал полгода. Уходя,
сказал, что не хочу делать других такими же несчастными, как я сам.
Соврал... Меня погнала в роддэры боль.
Дверь распахнулась, едва мистер Эванс собрался начать расспросы. Откуда
это роддэру известно точное название препарата? Но в кабинет ввалились
Дэйв с Тимми, и мистер Эванс мгновенно переменился.
-- Пап, пошли купаться, -- выпалил Тимми. -- Покажешь нам, как плавать на
спине.
Оба они -- и Дэйв, и Тимми, были мокрые, взъерошенные и абсолютно
счастливые. Похоже, мистер Эванс это понял. Он быстро встал.
-- Пошли. В тридцать третий раз буду тебя учить.
Тут Тимми заметил меня. Неуверенно кивнул, видимо раздумывая, интересно ли
настоящему роддэру бултыхаться в десятиметровом пруду. Я усмехнулся и с
беззаботным видом поднялся с кресла. Пообещал:
-- Сейчас я найду Игоря, и мы покажем вам настоящий класс.
@
После устроенной беготни я спал, как убитый. И проснулся лишь когда моя
кровать начала ездить по полу.
Возле дверей я оказался, наверное, в один прыжок. Мне доводилось видеть
разрушенные землетрясением дома... Но вокруг все было спокойно. Лишь
дергалась, как в конвульсиях, кровать. Потом лежащая на столе книга
поднялась в воздух и зашуршала перелистываемыми страницами. Я еще ничего
не понимал. И только когда Тим глухо застонал во сне, до меня дошло...
В полутьме не было видно его лица. Я присел на кровать, взял Тимми за
руку. Ладонь была горячей и напружиненной, словно он держался за что-то,
мне не видимое.
-- А ну, кончай, -- тихо сказал я. -- Все хорошо. Заканчивай.
Затрещала разрываемая книжная обложка. Я легонько похлопал Тима по щеке.
-- Тимми, все хорошо... Просыпайся. Или смотри другой сон. Тимми,
успокойся...
Я уговаривал его минут пять. Наверное, надо было просто разбудить пацана.
Но мне не хотелось этого делать...
Когда книжка тяжело осела на пол, а Тимми задышал ровнее, я тихо, не
включая света, нашел свою одежду. Быстро оделся. Посмотрел еще раз на
Тимми -- теперь он спал вполне безмятежно. И вышел.
В кабинете горел свет. Я чуть поколебался и сказал вполголоса:
-- Мистер Эванс, до свидания.
Я был почти уверен, что он меня не услышит -- за дверью слабо жужжало
печатающее устройство компьютера. Но звук исчез, а еще через мгновение
мистер Эванс недоуменно посмотрел на меня.
-- Вы уходите?
Я кивнул.
-- Жаль... -- Он беспомощно улыбнулся. -- Честно говоря... Тимми вчера так
здорово развеселился, когда играл с Дэйвом.
-- Пусть и дальше играют.
Он понял. И кивнул -- не соглашаясь, а скорее с благодарностью. Потом
вдруг шагнул ко мне и взял за руку.
-- Скажи, если, конечно, тебя не задевает мое любопытство. Ты тот самый
мальчишка, который однажды довел до конца синтез ПКФ?
-- Я принимаю ваше обращение применительно к биовозрасту. -- Я попытался
улыбнуться. -- Да, тот самый.
Он кивнул, ничего больше не спрашивая.
-- Это очень трудно, -- тихо сказал я. -- Понимаете, человеческий мозг не
рассчитан на то, что со мной сделали. Ему не хватает каналов восприятия.
Ну, он и выкручивается, как может, превращая запахи в свет, звук.
1 2 3 4 5 6 7 8