Но металл помиловал ее. Сорвав последнюю бляху, она, почти теряя
сознание, дотащила бесчувственное тело мужчины до оврага, и в этот миг
земля содрогнулась от чудовищного удара.
Это врезалась в грунт добитая металлом стальная птица. На месте ее
падения взревело огромное пламя, а сверкающая мошкара все летела и летела
в этот неслыханный костер, сгорая волна за волной.

5
Металл бушевал весь день. В мерцающий воздух над истерзанной степью
взвивались все новые потоки крохотных стальных убийц. Чага и не думала,
что земля может хранить в себе столько металла.
Потеряв главного врага, блистающая смерть снова распалась на стаи,
сразу же кинувшиеся в остервенении друг на друга.
Устав бояться, Чага равнодушно смотрела на разыгрывающиеся в зените
битвы. Под сыплющимся с неба дождем мелких осколков она переползала от
зверя к зверю, поправляла вьюки так, чтобы защитить самое уязвимое место -
между горбом и шеей.
Отщепившийся краешек пикирующего роя, снеся кромку, ворвался в овраг
и, глубоко вонзившись в рыхлый грунт противоположного склона, взорвался,
наполнив укрытие свистнувшей металлической крошкой, пылью и запахом
смерти. Чага легла рядом с Седым и стала ждать повторного удара. Не
дождавшись, поползла к мужчине, который все еще был без сознания.
Недоуменно нахмурясь, вгляделась в блаженное розовато-желтое лицо,
оторвала от странной одежды две не замеченные ранее железки, прикопала...
Все это не имело ни малейшего смысла. Уцелеть в мелком овражке
посреди такой круговерти все равно было невозможно. Поэтому, когда к
вечеру металл подался вдруг всей массой на север, открыв относительно
безопасное пространство на юге, Чага даже не очень этому обрадовалась.
Точнее, не обрадовалась вовсе. Шансов спастись бегством было немного -
металл имеет обыкновение возвращаться...
Тем не менее она перевьючила зверей: скарб - на Рыжую, а Седой
повезет незнакомца...
Усталым спотыкающимся шагом она вела их в поводу всю ночь. Темнота
рычала, взвизгивала, иногда обдавала лицо трепещущим ветерком. Чага только
дергала повод, когда звери пытались упасть, она знала, что к рассвету все
будут мертвы: и звери, и она, и странный незнакомец...
Но рассвет наступил, и обессиленная Чага вдруг осознала, что самые
опасные места остались позади. Возле размолотой металлом рощи она нашла
брошенное полуобвалившееся укрытие, кое-как освободила зверей от ноши и,
прикорнув под земляной стенкой с белыми торчащими корешками, провалилась в
сон.
Проснулась от ощущения опасности - стальная птица взбудоражила металл
по всей степи. Голова была тяжелая, усталость разламывала суставы, но надо
было уходить. И на этот раз быстро, не дразня судьбу и не жалея
животных...
Рядом застонал мужчина. Запрокинутое лицо его уже не было счастливым
и розовым, как вчера, - бледное, искаженное страданием, запекшийся рот
мучительно приоткрыт. Чага коснулась щеки незнакомца и подивилась гладкой
шелковистой коже.
"Нежный, - с сожалением подумала она. - Не выживет..."
Выбралась из укрытия и направилась к изломанной роще, где дерзко
поднимал ярко-желтую голову цветок на мясистом стебле, чудом уцелевший в
эту ночь. Как и сама Чага.
Она не стала срывать его - рядом были другие, срубленные. Выкопала
несколько луковиц, наполненных горьким целебным соком, потом, привлеченная
жужжанием, выпрямилась, всмотрелась.
Неподалеку роились мухи, зеленые, со стальным отливом, те самые, что
состоят в родстве с металлом, ведут себя, как металл, и приходят сразу же,
как только удаляется он. В груде исковерканных ветвей темнела туша
навьюченного зверя. Чага сделала шаг к убитому животному и чуть не
споткнулась о труп человека.
Это была Колченогая. Пораженная металлом в грудь, хромоножка
мечтательно смотрела в небо. Никогда в жизни лицо Колченогой не было таким
красивым.
Чага обернулась. Неподалеку лежал Натлач. А рядом - то, что осталось
от Матери...
Она нашла всех. Из людей живым не ушел никто. Им даже некуда было
податься, прижатым к роще. Стрый оказался прав: старая дура все-таки
погубила семейство. Сам он лежал со снесенным затылком, уткнувшись
изуродованным лицом в землю, словно не желая смотреть на то, что натворила
Мать.
Со стороны укрытия снова раздался слабый стон, и Чага вспомнила, что
в руке у нее лекарственные луковицы, что в яме лежит смертельно бледный,
но, судя по стону, живой мужчина, что надо спешить: опустошив степь на
севере, металл обязательно двинется к югу...
Взглянула еще раз на громадное беспомощное тело Стрыя и пошла
обратно. Выдавила содержимое луковиц в черепок, разбавила водой из меха и,
приподняв мужчине голову (волосы мягкие, невыгоревшие), поднесла ему
черепок к губам. Не открывая глаз, он сделал судорожный глоток и
поперхнулся - пойло действительно было очень горьким.
- Пей, - велела Чага. - Надо.

6
Отдохнувшие звери бежали по разоренной степи размашистым крупным
шагом. Рыжая самка почему-то перестала хромать - видно, притворялась,
хитрая тварь! - и теперь шла, обгоняя Седого на полкорпуса.
- Йо!.. Йо!.. - Чага наконец-то почувствовала себя живой.
Проклятие не сбылось - металл отпустил ее. Мало того, он дал ей
мужчину - странного мужчину с нежной, не тронутой солнцем кожей, стонущего
от боли, как женщина, и все же двое - это уже семейство, и теперь никто не
посмеет поступить с Чагой, как с изгнанницей!

Это ознакомительный отрывок книги. Данная книга защищена авторским правом. Для получения полной версии книги обратитесь к нашему партнеру - распространителю легального контента "ЛитРес":


1 2 3 4 5 6