Эцуко приподнялась, обнажив из воды плечи. Она положила руки на край ванны, прижалась щекой к плечу. Вдруг наружу выплеснулась вода. Обнаженное тело, разогретое в теплой воде, поблескивало в тусклых лучах электрической лампочки. Эцуко ощутила всю бесполезность и беспомощность ее упругих, и блестящих рук, прижатых к щекам. Она была унижена бесплодностью своих усилий. "Все прахом! Всё прахом, прахом!" - повторяла она.
Молодость переполняла её плоть. Этот маленький, глупый и слепой зверек выводил её из равновесия.
Волосы были зачесаны наверх, гребень удерживал их в пучке. Время от времени на них и на затылок падали с потолка капельки воды. Она ни разу не уклонилась от них - сидела неподвижно, уткнувшись лицом в плечо. Забинтованную руку она держала снаружи. Несколько капель упало на повязку. Она ощущала приятную прохладу.
Тепловатая вода стекала в отверстие очень медленно. Граница между теплой водой и воздухом перемещалась книзу - от плеч к груди, от груди к животу, от живота к бёдрам. Контраст воды и воздуха ощущался как прикосновение, как ласка. Ей было немного щекотно. Затем по коже пробежала холодная дрожь. Холод, словно бы сковал её тело. Спина заледенела. Вода стала завихряться - все быстрей и быстрей. Бёдра оголились.
"Вот это и есть смерть! Да, это смерть!"
Эцуко едва не вскрикнула от ужаса. Она тут же встала из ванны и присела на колени - обнаженная, одна в пустой комнате.
По дороге в комнату Якити она встретила в коридоре Сабуро и Миё, небрежно бросив им через плечо: "Ах, да! Я совсем забыла, что вы еще не купались. Воду-то я спустила! Прошу прощения". Миё так и не поняла, что скороговоркой проговорила госпожа. Она в недоумении смотрела на ее дрожащие и бескровные губы.
* * *
Этим вечером Эцуко почувствовала недомогание - поднялась температура. Она слегла в постель на несколько дней. На третий день температура стала спадать. Было 24 октября. После полудня на нее навалилась усталость. Она прилегла вздремнуть. Проснулась глубокой ночью. Якити лежал рядом, посапывая во сне. Настенные часы негромко пробили одиннадцать. Словно предвещая бесконечные ночи одиночества, пролаяла Магги. Беспричинный страх охватил Эцуко. Она разбудила Якити. Из-под одеяла вынырнула его рука в клетчатом кимоно. И, неловко схватив руку Эцуко, он вздохнул.
- Не убирай руку, пожалуйста, - сказала она, пристально вглядываясь в темноту - рисунок на потолке казался ей чудовищем. Она не видела лица Якити. Он тоже не смотрел на Эцуко.
- Хорошо. - сказал он, помолчал. Потом шумно откашлялся и снова умолк. Достал из-под подушки салфетку и сплюнул.
- Сегодня Миё спит в комнате Сабуро, да? - спросила Эцуко через мгновение.
- Да, спит.
- Ты утаил от меня, но я все равно догадалась. Я всегда знаю, чем они занимаются.
- Завтра утром Сабуро уезжает в Тэнри, на фестиваль. Ничего не поделаешь - ночь перед расставанием.
- Да, конечно.
Эцуко освободила руку. Укутавшись в ночное кимоно, она тихо всхлипнула. Эта двусмысленная ситуация привела Якити в замешательство. "Почему я не сержусь?" - подумал он. "Что, разве я уже не имею силы, чтобы рассердиться?" Может быть, несчастье этой жен-шины превратило Якити в ее тайного сообщника?
- Что ни говори, а деревенская жизнь тебе не по нраву, действует на нервы, докучает тебе, - ласковым и хрипловатым голосом произнёс Якити, делая вид, что уже засыпает. - Скоро годовщина смерти Рёсукэ. Я обещаю, что на его могилу в Токио мы поедем вместе. Я попросил Камисака-сан, чтобы он продал мне несколько акций железной дороги Кинки. Мы можем роскошно проехать во втором классе - если захотим, конечно. Однако если сэкономить деньги на дороге, то в Токио можно хорошо провести время. Например, посмотреть спектакль. Мы уже давно никуда не выбирались. Коль едешь в Токио, нужно получать удовольствие (раньше он частенько затуманивал женщинам голову разными прожектами - он выдумывал их на ходу, сам себя вводя в заблуждение; его речи были беспомощны и нерешительны, скользкие, как трепанг).
Передо мной, однако, стоят более грандиозные планы. Я думаю, что надо перебираться из Майдэн в Токио и возвращаться на службу. Двое или трое моих старых знакомых уже вернулись к делам в Токио. Они не такие выдающиеся, как Мияхара, но на них можно положиться. Стало быть, когда поедем в Токио, у меня будет возможность встретиться со старыми приятелями... Таково моё решение. Ты знаешь, это не простое решение, но, принимая его, я думал только о тебе. Если тебе там будет хорошо, то мне и подавно. Если ты будешь счастлива, то я тоже буду счастлив. Жизнью в Майдэн я доволен, но когда ты приехала сюда, я почувствовал себя прямо-таки мальчишкой".
- Когда мы отправляемся?
- Как насчёт тридцатого, экспрессом "Хэйва"? Ты готова? Мой хороший знакомый в Осака - начальник железнодорожной станции. В ближайшие дни поеду за билетами.
Эцуко ожидала услышать из уст Якити другие слова. Не о поездке были ее мысли. В душе Эцуко росло отчуждение. В тот момент, когда она была готова принять его предложение, стать перед ним на колени, её сердце охватил холод. Теперь она раскаивалась в том, что протянула ему свою горячую руку. Ее ладонь ныла, словно ее припекали тлевшие угли.
- Прежде, чем мы уедем в Токио, я хотела бы попросить вас об одной услуге: уволить Миё, пока Сабуро будет в Тэнри.
- Что за странная просьба?
Якити не был удивлен. Если в разгар зимы больная хочет видеть, как распускается цветок асагао25, кто этому удивится.
- Что тебе с того, что я уволю Миё?
- Ничего. Я знаю, что все мои страдания по ее милости. Из-за нее я стала болезненной дурнушкой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56