Постарайся бороться с этими мыслями, как с болезнью. Выбрось блажь из головы, трудись в поте лица, и я тебе обещаю, что все пройдет. – Она умолкла и, отвернувшись, посмотрела на далекий ряд вязов, обрамляющих пастбище.
– Есть и другой путь, более быстрый и легкий для мужчины. Возможно, мне не следует говорить тебе об этом, но ты молод, а я знаю жизнь. Переспи с этой девчонкой несколько раз, и ты о ней позабудешь.
Хамфри был шокирован до глубины души. Намек на нечто подобное, сделанный доктором Коппардом, показался ему достаточно грязным, но слышать такое предложение от собственной матери! Он смотрел на нее выпучив глаза и не в силах произнести ни слова, хотя на языке у него вертелось множество гневных и негодующих фраз.
Хейгар вновь повернулась к нему и мягко произнесла:
– Впрочем, трудный путь может оказаться лучшим – в результате никто не пострадает.
Хамфри молчал. Спорить и обсуждать эту тему далее он не видел никакого смысла. При этом к нему вернулась вчерашняя мысль, что, быть может, ему сумеет помочь отец.
Конечно, учитывая твердую решимость матери, осуществить этот план будет крайне трудно, но Джозайя тоже умел быть упрямым, а в данном случае его можно убедить, что спасение девушки – его моральный долг. Хейгар одержала верх над мужем в споре о карьере Хамфри, но Джозайе помешало то, что он не мог использовать Бога в качестве аргумента. А здесь Бог был его явным союзником.
Разумеется, если отец сумеет настоять на своем, Хейгар навсегда сохранит предубеждение против Летти, но остальные будут к ней добры, а может, и мать смягчится перед очарованием ее хрупкости и невинности. Главное – ему забрать Летти из кафе, тогда, возможно, не так уж и важно, будет ли она жить в Слипшу или нет. Миссис Роуэн все равно рассердится и не захочет ее видеть, и если Летти не понравится ферма, то она, вполне вероятно, может согласиться на другое предложение вроде работы у мисс Пендл. Хамфри чувствовал, что не сможет вернуться к работе, если не будет уверен в безопасности Летти.
Он повернулся к матери и заговорил, не сознавая жестокости своих слов:
– Ты не можешь или не хочешь понять, что невинная девушка, почти ребенок, подвергается страшной опасности. Все остальное – мои чувства и планы – не имеет значения. Но думаю, что отец меня поймет. Я вернусь и спрошу у него, может ли Летти пожить на ферме.
– Не делай глупостей, мальчик, – быстро сказала Хейгар.
– Ты отлично знаешь, что он тебе ответит.
– Он ответит «да», если я смогу убедить его, что это правильный поступок.
– Он ответит «да», но поставит условие. Отец примет ее и еще сотню таких, как она, если ты вернешься и останешься работать на ферме. – Теперь настала очередь Хамфри выглядеть испуганным. Хейгар с мрачным удовлетворением наблюдала произведенный ее словами эффект.
– Ему пятьдесят лет, – сухо и неторопливо заговорила она, – он верит, что Бог покровительствует справедливым, и за всю жизнь потерпел лишь одну неудачу – когда ты не вернулся, чтобы занять место, подобающее его старшему сыну. Джозайя никогда не простит мне того, что я сделала, но тебя он простит достаточно быстро, примет вместе с твоей Летти и скажет, что мельницы Бога мелют медленно, но перемалывают все.
Хейгар произнесла последние слова с усмешкой и посмотрела на сына. Она не сомневалась: в том, что касается его карьеры, их мысли и чувства едины. Вот сейчас он побледнеет, захлопает веками и в панике отречется от своих намерений. Но в мозгу Хамфри начал распускаться алый цветок безумия. Что же, если такова цена, если это единственный способ спасти возлюбленную, пусть будет так. Во всяком случае, он восторжествует над этой насмешливой женщиной, облившей Летти грязью и предложившей ему сделать с девушкой то, от чего он изо всех сил пытался ее спасти.
– Хорошо, – кивнул Хамфри. – Если отец поставит такое условие, я приму его.
Охваченный страстью и отчаянием, он внезапно представил себя пожертвовавшим карьерой ради Летти и получившим вознаграждение. Загоревший на солнце, утомленный тяжким трудом, он возвращается на закате домой, чтобы отдохнуть в объятиях Летти. Мечты о сельском покое и здоровый труд на земле показались ему крайне соблазнительными. Все сразу показалось ему простым и ясным. Кругом благоухало сено, дикие розы оплетали изгороди, и крестьянская кровь торжествующе забурлила в жилах Хамфри.
Он почувствовал руку матери на своем плече. Хейгар повернула его к себе, и Хамфри снова увидел странный свет, озаривший, ее лицо.
– Ты не можешь так поступить, Хамфри. Должно быть, ты сошел с ума.
Алый цветок распустился полностью.
– Вовсе нет. Если отец примет Летти, я вернусь и буду работать на ферме.
Сквозь безумие забрезжила надежда. Сейчас она скажет, что согласна принять Летти, чтобы спасти его от этой сделки. Но Хейгар не собиралась сдаваться. Ее лицо помрачнело, вновь превратившись в суровую глиняную маску.
– Понятно, – произнесла она после паузы.
– Девчонка свела тебя с ума. Ты готов выбросить на свалку все, что я для тебя сделала. Тебя нужно привести в чувство.
– Хейгар говорила так, словно Средство для возвращения сыну разума было у нее под рукой. Тем не менее она заколебалась и продолжала умоляющим тоном:
– Хамфри, опомнись! Вернись к своей работе! Девушка устроит свою жизнь сама, и Ты забудешь ее. Я не могу принять ее здесь, потому что это погубит тебя. Поверь, потом ты будешь мне благодарен. Но самое главное – не обращайся к отцу, иначе прахом пойдет все, что я пыталась для тебя сделать. Я трудилась, как проклятая, чтобы ты не ходил в грязных башмаках!
Все уговоры были напрасны.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63