Бом: Хорошо. Вы говорите, что мозг — стереотип времени, но это, пожалуй, следовало бы пояснить. Я думаю, вы рассматриваете анализ как некую разновидность процесса, основанного на прошлом знании, при котором это знание организует наше восприятие, и мы предпринимаем ряд последовательных шагов, пытаясь накопить знание о предмете в целом. И вот вы говорите, что это — стереотип времени, и нам надо из него вырваться.
Кришнамурти: Если согласимся, что это так, то мы должны признать, что мозг функционирует в стереотипе времени.
Бом: Тогда следует спросить, какой еще другой стереотип возможен?
Кришнамурти: Но ожидать...
Бом: Что возможно другое движение?
Кришнамурти: Нет. Сначала давайте это выясним, не просто на уровне слов, а поглядим, что действительно происходит. Так, вся наша деятельность, наш образ жизни, все наше мышление связаны с временем или происходят в соответствии с нашим представлением о времени.
Бом: Конечно, наше мышление о самих себе, любая попытка себя анализировать, думать о себе предполагают этот процесс.
Кришнамурти: Процесс, который есть время. Верно?
Нарайан: В этом есть трудность: когда вы говорите о знании и опыте, то их определенно объединяет энергия или сила, которая связывает вас.
Кришнамурти: Которая означает что? — Временную связь!
Нарайан: Временную связь и...
Кришнамурти: ...и следовательно, стереотип, повторяющийся столетиями, тысячелетиями.
Нарайан: Да, но я говорю, что тут присутствует определенная сила сцепления.
Кришнамурти: Разумеется, несомненно. Все иллюзии обладают чрезвычайной живучестью.
Нарайан: Мало кому удается сквозь это прорваться.
Кришнамурти: Посмотрите только на все эти храмы, какой огромной живучестью они обладают.
Нарайан: Нет, помимо храмов, личная человеческая жизнь имеет определенную связующую силу, которая не отпускает его. От нее невозможно освободиться.
Кришнамурти: Вы имеете в виду, что она вас удерживает?
Нарайан: Ее притяжение неодолимо, она, словно канат, тянет вас назад. Вы не можете от этой силы освободиться, пока у вас не будет какого-то инструмента, с помощью которого вы сможете действовать.
Кришнамурти: Мы собираемся выяснить, нет ли иного подхода к этой проблеме.
Бом: Когда вы говорите о каком-то особом инструменте, это не совсем ясно. Само понятие инструмента включает время, потому что пользование каким угодно инструментом — это процесс, который вы планируете.
Кришнамурти: Время, все дело как раз в этом.
Нарайан: Именно по этой причине я пользуюсь словом «инструмент»; мне представляется оно более эффективным.
Кришнамурти: Оно не эффективно, а наоборот, — деструктивно. Итак, могу ли я увидеть саму истину этого разрушительного свойства? Не просто теоретически, не как идею, но как действительный факт? Если я могу так это увидеть, то что тогда происходит? Мозг развился с течением времени, и он функционирует, живет, действует, имеет мнения в этом временном процессе. Но когда человек поймет, что все это способствует дряхлению мозга, когда он увидит это как истину, — каким тогда будет следующий шаг?
Нарайан: Вы имеете в виду, что само видение гибельности такого пути есть освобождающий фактор?
Кришнамурти: Да.
Нарайан: И это не требует какого-то особого инструмента?
Кришнамурти: Нет. Прошу вас, не употребляйте слово «инструмент».
Никакого другого фактора не существует. Мы заинтересованы в прекращении этого усыхания и дряхления мозга и хотим выяснить, способен ли сам мозг, его клетки и вся его структура полностью выйти из времени? Я не говорю о бессмертии и всей подобной чепухе! Может ли мозг совершенно выйти из времени? В противном случае износ, усыхание и одряхление неизбежны, и даже когда усыхание может не быть заметно, клетки мозга становятся более слабыми и т.д.
Нарайан: Поскольку клетки мозга имеют материальную, физическую природу, они, так или иначе, с течением времени должны усыхать; и ничто, конечно, не может этому воспрепятствовать. Клетки мозга, составляющие мозговую ткань, не могут в физическом смысле быть бессмертными.
Бом: Скорость усыхания, пожалуй, в значительной степени могла бы быть замедлена. Если человек доживает до определенного возраста, и его мозг начинает усыхать задолго до его смерти, то он становится дряхлым. А вот если бы этот процесс разрушения мог быть замедлен, то...
Кришнамурти: ...Не только замедлен, сэр.
Бом: ...Хорошо, возрождать...
Кришнамурти: ...Быть в состоянии не-занятости.
Бом: Я думаю, Нарайан говорит, что никакая материальная система не может быть живой вечно, это невозможно.
Кришнамурти: Я не говорю о вечной жизни, хотя не уверен, что невозможно жить вечно! Да, это очень серьезно, я не шучу.
Бом: Если бы все клетки тела и мозга были восстановлены, то весь организм мог бы продолжать жить неопределенно долгое время.
Кришнамурти: Посмотрите, мы сейчас разрушаем тело тем, что пьем, курим, злоупотребляем сексом и разными другими вещами. У нас предельно нездоровая жизнь. Верно? Если бы тело было совершенно здоровым и с ним правильно бы обращались, не допускали бы чрезмерных эмоций, перенапряжения, ощущения упадка, обеспечивали бы нормальную работу сердца — тогда почему же нет?
Бом: Прекрасно...
Кришнамурти: ...а что это означает? — не разъезжать, не жить на колесах и прочее в этом роде.
Бом: Никакого раздражения.
Кришнамурти: Если тело остается в одном и том же спокойном месте, то, я уверен, оно может прожить значительно больше лет, чем оно живет сейчас.
Бом: Конечно, я думаю, это верно. Известно много случаев, когда в спокойных местах люди живут более ста пятидесяти лет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126