С другой стороны, по той же
самой причине, то, что творится природой, а уж тем более отдельным
человеком, рассматривалось как подражание абсолютному. Если в
новоевропейской эстетике, где на первом плане - человеческий субъект, а не
абсолютное объективное бытие, основным фактором искусства и красоты является
фантазия, т.е. наделение объективного мира субъективными человеческими
вымыслами, то в античности, напротив, фантазия имеет самое ничтожное
значение, указывая самое большее на пассивное отображение материального мира
в человеческих представлениях. Искусство в античности обязательно подражает
природе или жизни, подобно тому как природа и жизнь подражают абсолютному,
идеальному первообразу. Это прямо противоположно новоевропейским
эстетическим представлениям, согласно которым человек в своей фантазии
создает мир красоты и искусства, а первообраз и идея существуют априори в
самом человеке, в глубинах его внутренней жизни.
Частое употребление в античности этих двух понятий, первообраза и
подражания, - результат античного объективизма и античной недооценки
могущества человеческого субъекта. Но противоположения этих двух понятий в
античности не нужно преувеличивать. Оно даже и у Платона требует разного
рода оговорок. Что же касается доплатоновской натурфилософии, то
противоположение это здесь весьма условно и ограниченно. Не забудем, что в
ранней классике идеальное есть то же самое материальное, но только данное в
особенно тонком, легком и светлом виде. Ни числа пифагорейцев, ни Нус
Анаксагора, ни Логос Гераклита или мышление Диогена Аполлонийского не только
не изолированы от материальной текучести вещей, но скорее представляют собою
их же собственную упорядоченность, их же собственную закономерность. Только
с этими ограничениями и можно говорить здесь о первообразе и подражании и
понять их подлинную абсолютно эстетическую сущность.
Взаимоотношение первообраза и подражания дано в ранней классике весьма
разнообразно, и многое из этого разнообразия вполне заслуживает быть
упомянутым.
2. Судьба, боги, космос и человек
а) Судьба и боги
Судьба не является в античности чем-то случайным и необязательным. Так
как античная космологическая эстетика основана на непосредственном
чувственном восприятии, она по самому своему существу не склонна к
исследованию каких-либо точных законов. Скульптурное понимание мира в
значительной мере обесценивает те законы природы, которые являются главным
предметом исследования для современной нам науки. Что кроется за пределами
скульптурной картины мира, об этом у древних не только нет охоты подробно
говорить, но это и не является для них необходимостью. Управляет видимым
скульптурным миром нечто такое, что не подлежит исследованию, не имеет
никакого имени и превышает человеческие потребности и человеческие
способности. Это - судьба. Она, таким образом, существенно связана с
приматом чувственной интуиции, со скульптурной картиной мира и является
необходимым их дополнением. Примат чувственной интуиции и судьба имеют общий
корень.
С другой стороны, то, что скульптурно, т.е. видимо и осязаемо, а именно
космос, управляется этой судьбой. Но судьба непознаваема и практически для
человеческого разума отсутствует. Боги являются предельным обобщением разных
областей космоса и разных сторон его бесконечно изменчивой жизни. Явлений и
процессов воды много, но ее предельное обобщение только одно - Посейдон.
Поэтому, с точки зрения классики, судьба и боги суть одно и то же.
б) Боги и космос
По той же самой причине боги и космос тоже являются у древних одним и тем
же. Ведь боги - только обобщения космической жизни и ее областей. Если еще в
мифологии можно было находить какое-то различие между богами и космосом, то
в антиантропоморфной ранней классике, где боги сознательно выставляются в
качестве обобщения космических стихий и космических порядков, существенной
разницы между богами и космосом нет. Обобщение стихии, хотя бы оно и было
предельным, все равно по своему существу есть не что иное, как все та же
самая материальная стихия.
Формально можно сказать, что судьба есть первообраз для богов, а боги -
подражание судьбе. Так, например, и думал Гераклит. Однако если иметь в виду
высказанные выше оговорки относительно понятия первообраза и подражаний, то
этот вопрос осложнится. Раз о судьбе ничего не знают ни боги, ни сама же
судьба, то как судьба может выступать первообразом, а боги - подражать?
Судьба здесь - только результат телесности и скульптурности богов, а боги -
результат стихийных сил самой же космической жизни, а именно - ее предельное
обобщение. Все-таки, однако, и судьба есть, и боги есть, но только отношения
между ними - эстетическое, или абсолютное и эстетическое. Судьба - это
эстетическая идея, и боги - тоже эстетическая идея, если только иметь в виду
раннеклассическую неразличимость абсолютного и эстетического.
в) Космос и человек
Та же диалектика проводится и во взаимоотношениях между космосом и
человеком. Космос - первообраз, а человек - подражание. Но существенного
различия здесь нет, так как оно по преимуществу чисто количественное. То,
что имеется в космосе, имеется и в человеке; а то, что есть в человеке,
имеется и в космосе. Макрокосм и микрокосм - одно и то же.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251