Для него
бытие застыло в виде прекрасной статуи, и никакая история, никакие
принципиальные сдвиги ее не колеблют. Она вечно прикована сама к себе;
рабом, как гласит учение важнейших античных философов классического периода
(включая Платона и Аристотеля), человек является по рождению, по природе.
Он, так сказать, раб по самому своему существу. И только в эпоху эллинизма,
т.е. в эпоху падения строгой классики, в эпоху потери Грецией своей
независимости, начинают раздаваться голоса в защиту всеобщего равенства.
Освобождение раба для классики есть вырождение, декаданс, отказ от строгих
классических форм, социальное безобразие, - словом, "безумие", как говорит
Энгельс5. А что же свободные, т.е. те, кто свободен по рождению, свободны по
природе?
Тут очень легко сбиться с толку, не по античному противопоставивши раба и
свободного. Именно, проще всего было рассуждать так: раб-де есть раб по
природе, но поскольку есть еще свободные, принцип античности нарушается. И
этот принцип действительно нарушался бы, если бы свободные мыслились в
античности как безусловно свободные. Но дело в том, что в античности и
свободные выступают как рабы, но только в другом смысле.
Чем является пластически оформленный, т.е. внелично, бездушно-властвующий
принцип для раба, который есть вещь? Таким принципом является для него воля
рабовладельца. Однако этот пластически оформленный, бездушно, слепо
властвующий принцип значим в античности не только для раба, но и для
свободнорожденного, для самого рабовладельца. В чем же он реально
персонифицируется для последнего?
Посмотрим, что есть у греков в мире, кроме человека. Есть самый мир, есть
боги. Но, как мы знаем, и мир, и боги - это все живые человеческие тела.
Однако тело, взятое само по себе, стихийно и слепо. Само оно ровно ничего не
знает ни о своем происхождении, ни о своей жизни, ни о своей смерти. Так что
же это за абсолютная, всевластная сила, определяющая у греков даже
рабовладельца и властвующая над всем свободным, сознательным и личностным?
Это - судьба, рок, слепой, всевластный античный рок. В античном мире
свободные сознают себя рабами общего миропорядка, рабами прежде всего
судьбы, рока. Может быть, с иной точки зрения это рабство более легкое, чем
рабство в обычном смысле. Но будем рассуждать не с "иной" точки зрения, а с
точки зрения самой же античности. Античный человек ощущает себя в полной
зависимости от круговращения душ, которое неизвестно кто направляет, в
полной зависимости от рока, преследующего цели, неизвестные никому, в том
числе и ему самому.
Платоновский мир идей - как он ни "чист", как он ни далек от всякой
вещественности - весь пронизан стихией судьбы, он также наивен,
бессознателен, безличен и в этом смысле беспомощен, как Эдип, как Антигона.
Судьба, скульптурный стиль истории и рабство - это один и тот же принцип,
только данный в разных аспектах. Таким образом, в античности существует
резкая иерархия рабства, но это иерархия не по степени зависимости и свободы
человека, но по смысловому содержанию самого рабства. Одни рабы в одном
отношении, другие - в другом, но все одинаковым образом безответны,
одинаковым образом связаны во всей своей жизни и смерти, одинаковым образом
ничего не знают о последних основах своего бытия и поведения.
б)
По поводу развиваемого здесь учения о связи рабовладельческой формации с
идеей судьбы могут возникнуть недоразумения у тех, кто под судьбой понимает
нечто иное, чем то, что имело место в античности. Когда в настоящее время
употребляется слово "судьба", то большей частью мыслится при этом или
абсолютная механическая связанность человека, превращающая его в простую
пешку, марионетку, или понимание жизни, а также того или другого события в
виде чего-то неожиданного, случайного, нелепого, бессмысленного, гибельного
или, по крайней мере, ущербного. Такое понимание судьбы не имеет ничего
общего с античным пониманием, поскольку оно односторонне выдвигает только
один из бесконечно разнообразных аспектов судьбы греков.
Механическая связанность человека, его марионеточность, конечно, тоже
есть одно из проявлений судьбы. Судьба, несомненно, может рассматриваться,
между прочим, и как та сила, которая лишает человека всякой инициативы,
всякой воли, всякой свободы, малейшего намека на какое-нибудь
самостоятельное действие, превращает его жизнь в нелепость, ведет
обязательно к гибели. Такое понимание судьбы не раз появлялось в истории
человеческого общества, и наличие подобных представлений в разные эпохи
человеческой истории не может быть оспариваемо.
Однако, чтобы понять античное представление о судьбе, необходимо выйти за
пределы узкого и механического детерминизма. Необходимо наивозможно шире
рассматривать эту судьбу. Ведь если судьба действительно определяет собою
все, то почему же вдруг она должна определять только нечто пассивное,
безвольное и марионеточное? Согласно античному представлению, подобно тому,
как судьба предопределяет человека и всю жизнь на пассивность,
бездеятельность и мертвый механизм, - подобно этому та же самая судьба может
предопределить для человека и его свободу, его деятельность, его волю и даже
его героизм. Судьба может обрекать не только на безропотное повиновение, но
и на гордый героизм, не только на бездушное механическое повиновение, но и
на свободную, разумную и целесообразно направляемую деятельность.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251