Конечно, содержание этого термина есть нечто в вели-
чайшей мере относительное и условное. Обычное иной раз
оказывается чрезвычайно загадочным, даже чудесным, из
ряда вон выходящим, а ведь оно остается все тем же обычным.
Ясно, что лучше говорить не о мифической отрешенности, но
о том, что все на свете вообще, все существующее, начиная от
мельчайшей и ничтожнейшей вещи и кончая миром в целом,
есть та или иная степень или качество мифической отрешен-
ности. То, что мы называем обычным течением вещей, есть
тоже результат некоего нашего мифического взгляда, так как
и здесь вещи все же не даны в своих изолированных функциях
и не даны как отвлеченные понятия, но мы видим некую их
подчиненность тем или другим идеям, пусть не очень ярким и
не очень глубоким. Каждый цвет, каждый звук, каждое вкусо-
вое качество уже несомненно обладает мифическим свойст-
вом. Так, краски кажутся холодными, теплыми, жесткими,
мягкими, звуки - острыми, тяжелыми, легкими, задушевны-
ми, строгими и т. д. Мифическая <отрешенность>, таким об-
разом, есть форма в высочайшей мере универсальная; и нет
ни одной вещи, которую мы воспринимали бы только как
голое и отвлеченное понятие. Живая вещь, вот эта бумага, эти
карандаши и перья, эта комната - всегда воспринимаются
как вещи, наделенные тем или другим личным, социальным
или иным глубинно-выразительным содержанием, и все в той
267
или другой мере причастны бытию мифическому. По-вашему
может быть. и еврейская миква не есть глубинно-выразитед
ный миф? И даже то. что бывает после обрезания?.. Еврец1
знают, о чем я сейчас говорю.
Из всего вышесказанного следует, что <мифическая отре-
шенность> есть просто отрешенность от чисто отвлеченного и
дискретного существования. Она есть та специальная сфера, в
которую погружаются отвлеченные понятия, чтобы превра-
титься в живые вещи живого восприятия. Миф, видели мы,
есть живое, выразительное и символически-выразительное,
интеллигентно-выразительное бытие. Вещь, ставшая
символом и интеллигенцией,есть уже миф. Таким
образом, миф и мифическая отрешенность дает все те раз-
дельно указанные нами выше признаки мифа в некоем недели-
мом единстве. Отрешенность станет понятной, когда весь
предыдущий анализ синтезируется в одну категорию, вскры-
вающую существо мифа, и когда мы получим диалектическое
воссоединение всех указанных выше черт в единую и недели-
мую структуру. Отбросивши поэтическую отрешенность и ос-
тавшись на почве реальных вещей, мы видим теперь, что ре-
альные вещи тоже суть как-то понимаемые вещи. Есть на-
учное их понимание, есть религиозное их понимание. Есть и
мифологическое их понимание. Заключается оно - в наипро-
стейшей биологически-интуитивной непосредственности со-
прикосновения сознания и вещей. Без этого нет и самих
живых вещей опыта. Но эта изначально-жизненная интуиция
только указывает нам, что порознь найденные нами выше су-
щественные свойства мифа должны быть еще раз пересмотре-
ны с этой новой точки зрения, и притом так, чтобы все они
слились в одну категорию, в один структурный лик мифа.
В мифической отрешенности нет ни отдельно жизненности,
ни отдельно выраженности, ни отдельно интеллигенции и т. д.
Есть что-то одно общее и единое, где все эти элементы слива-
ются в одну неделимую категорию. Синтетичность и жизнен-
ная непосредственность и наивность мифа повелительно тре-
буют именно такого вскрытия мифического отрешения. И вот
мы к нему подошли.
VII. Миф есть личностная форма. 1. До сих пор мы имеем
следующие тезисы, характеризующие существо мифа путем
отграничения от частично совпадающих с ним форм сознания
и творчества.
1. Миф не есть выдумка или фикция, не есть фантастичес-
268
рымысел, но - логически, т. е. прежде всего диалектичес-
необходимая категория сознания и бытия вообще.
2 Миф не есть бытие идеальное, но жизненно ощущаемая
и творимая вещественная реальность.
Миф не есть научное, и в частности примитивно-науч-
пе построение, но - живое субъект-объектное взаимообще-
ие содержащее в себе свою собственную, вненаучную, чисто
фческую же истинность, достоверность, принципиальную
закономерность и структуру.
4. Миф не есть метафизическое построение, но - реально,
рщественно и чувственно творимая действительность, яв-
ляющаяся в то же время отрешенной от обычного хода явле-
ний и стало быть, содержащая в себе разную степень иерар-
хийности, разную степень отрешенности.
5. Миф не есть ни схема, ни аллегория, но символ; и, уже
будучи символом, он может содержать в себе схематические,
аллегорические и жизненно-символические слои.
6. Миф не есть поэтическое произведение, но - отрешен-
ность его есть возведение изолированных и абстрактно выде-
ленных вещей в интуитивно-инстинктивную и примитивно-
биологически взаимоотносящуюся с человеческим субъектом
сферу, где они объединяются в одно неразрывное, органичес-
ки сросшееся единство.
Эти шесть тезисов постепенно детализируют понятие
мифа. Во-первых, это есть диалектическая необходимость со-
знания и бытия, хотя еще и неизвестно, в чем она заключает-
ся. Во-вторых, он есть реальные вещи, подлинно существую-
щая действительность. Этим миф определяется ближе, так как
из всей сферы логически необходимого выделяется категория
наличного существования. Но и это еще слишком широко.
И вот, в-третьих, из наличной действительности мы выделяем
ту ее сферу, которая интимно чувствуется субъектом, которая
есть сфера подлинно жизненного взаимообщения субъекта и
объекта, т.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87