Кому и знать, как не мне. Я
разговаривал со стариками. И если я поймаю вас на берегу рука об руку с
какой-нибудь...
Он вдруг умолк. Гриф и Браун невольно обернулись к нему. Капитан
смотрел через их головы в направлении борта. Они взглянули туда же и
увидели смуглую руку, мокрую и мускулистую. Потом за борт уцепилась и
другая, такая же смуглая рука. Показалась встрепанная, кудрявая шевелюра -
и наконец лицо с лукавыми черными глазами и морщинками проказливой улыбки
вокруг рта.
- Бог мой! - прошептал Браун. - Да ведь это же фавн, морской фавн!
- Это Человек-козел, - сказал Гласс.
- Это Маурири, - откликнулся Гриф, - мой названный брат. Мы с ним
побратались - дали друг другу священную клятву по здешнему обычаю. Теперь
я его зову своим именем, а он меня - своим.
Широкие смуглые плечи и могучая грудь поднялись над бортом, и
огромный человек легко и бесшумно спрыгнул на палубу. Браун, гораздо более
начитанный, чем полагается помощнику капитана, с восхищением смотрел на
пришельца. Все, что он вычитал в книгах, заставляло его без колебаний
признать фавна в этом госте из морской пучины. Но этот фавн чем-то
опечален, решил молодой человек, когда смугло-золотистый бог лесов
приблизился к Дэвиду и тот приподнялся ему навстречу с протянутой рукой.
- Дэвид! - приветствовал его Дэвид Гриф.
- Маурири, Большой брат! - отвечал Маурири.
И в дальнейшем, по обычаю побратимов, каждый звал другого своим
именем. Они разговаривали на полинезийском наречии острова Фуатино, и
Браун мог только гадать, о чем у них идет беседа.
- Издалека же ты приплыл, чтобы сказать "талофа", - проговорил Гриф,
глядя, как с усевшегося на палубе Маурири ручьями стекает вода.
- Много дней и ночей я ждал тебя, Большой брат. Я сидел на Большой
Скале, там, где спрятан динамит, который я стерегу. Я видел, как вы
подошли к проходу, а потом опять ушли в темноту. Я понял, что вы ждете
утра, и поплыл к вам. У нас большое горе. Матаара все время плачет и
молится, чтобы ты скорее приехал. Она старая женщина, а Мотуаро умер, и
она горюет.
Гриф, согласно обычаю, сокрушенно покачал головой и вздохнул.
- Женился он на Наумоо? - спросил он немного погодя.
- Да. Они уже убежали и жили в горах с козами, пока Матаара их не
простила. Тогда они вернулись к ней в Большой дом. Но теперь он умер, и
Наумоо скоро умрет. Страшное у нас горе, Большой брат. Тори умер,
Тати-Тори, и Петоо, и Нари, и Пилзах, и еще много других.
- И Пилзах тоже! - воскликнул Гриф. - Что, была какая-то болезнь?
- Было много убийств. Слушай, Большой брат. Три недели назад пришла
незнакомая шхуна. С Большой скалы я видел над морем ее паруса. Шлюпки
тащили ее в бухту. Но они не сумели обогнуть риф, и шхуна много раз
задевала его. Теперь ее вывели на отмель и там чинят. На борту восемь
белых. С ними женщины с какого-то острова далеко к востоку. Женщины
говорят на языке, похожем на наш, только не совсем. Но мы их понимаем. Они
сказали, что люди со шхуны их похитили. Может, это и правда, но они
танцуют и поют и как будто довольны.
- Ну, а мужчины? - прервал его Гриф.
- Говорят они по-французски, это я знаю, ведь раньше на твоей шхуне
плавал помощник, который говорил по-французски. Двое из них главные, и они
не похожи на других. У них голубые, как у тебя, глаза, и они дьяволы. Один
- самый большой дьявол, другой - поменьше, остальные шестеро - тоже
дьяволы. Они не платят нам ни за ямс, ни за таро и плоды хлебного дерева.
Так они убили Тори, И Тати-Тори, и Петоо, и других. Мы не можем драться с
ними, потому что у нас нет винтовок, только два или три старых ружья.
Они обижают наших женщин. А когда Мотуаро заступился за Наумоо, они
его убили и увели Наумоо к себе на шхуну. За это же убили Пилзаха. Главный
дьявол выстрелил в него один раз, когда Пилзах греб на своем вельботе, а
потом еще два раза, когда он полз вверх по берегу. Пилзах был храбрый
человек, и теперь Нотуту сидит в своем доме и плачет. Многие испугались и
убежали в горы к козам. Но в горах на всех не хватает еды. А кто остался
внизу, те боятся выходить на рыбную ловлю и больше не работают в своих
садах, потому что эти дьяволы все отнимают. Мы хотим драться, Большой
брат, нам нужны ружья и много патронов. Я послал сказать нашим, что поплыл
к тебе, и они теперь ждут. Белые люди со шхуны не знают, что вы здесь. Дай
мне лодку и ружья, и я вернусь, пока темно. Когда вы завтра подойдете к
берегу, мы будем готовы. Ты дашь знак, и мы нападем на чужих белых и убьем
их. Их нужно убить. Большой брат, ты всегда был нам как родной; все у нас
молятся многим богам, чтобы ты пришел. И ты пришел.
- Я поеду вместе с тобой, - сказал Гриф.
- Нет, Большой брат, - ответил Маурири, - ты должен остаться на
шхуне. Чужие белые будут бояться шхуны, а не нас. Ты дашь нам ружья, но
они этого не будут знать. Они испугаются только тогда, когда увидят твою
шхуну. Пошли на лодке этого юношу.
И вот Браун, взволнованный предвкушением романтических приключений, о
которых он столько читал в книгах и столько мечтал, но которых еще не
испытал в жизни, занял свое место на корме вельбота, нагруженного ружьями
и патронами; четверо матросов с Райатеи взялись за весла,
смугло-золотистый фавн, добравшийся вплавь, сел за руль, и лодка нырнула в
теплую тропическую ночь, направляясь к полулегендарному острову любви -
Фуатино, который оказался во власти пиратов двадцатого века.

2
Если провести линию между Джалуитом (в группе Маршальских островов) и
Бугенвилем (Соломоновы острова) и если двумя градусами южнее экватора эту
линию пересечь другой прямой, проведенной от Укуора (Каролинские острова),
то здесь, на этом омытом солнцем участке моря, мы найдем гористый остров
Фуатино, населенный племенами, родственными гавайцам, таитянам, маори и
самоанцам.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11