Но это был всего лишь спекшийся кусочек
киновари, продолговатый камешек насыщенного красного цвета, крошившийся,
если на него сильно нажать. Отколовшийся край камня Сергеев на всякий
случай передал Зине, а остаток сунул в нагрудный карман. Камешек был
красив, и Сергеев хотел показать его ребятам.
Вечером археологи сидели у костра, пили чай, Ахмет и Коленька Конрад
по очереди бренчали на гитаре и пытались петь. Ленивый разговор вился
вокруг дневных событий.
- Ну что, - обратился к Сергееву Конрад, - философского камня пока не
выкопал?
- Выкопал, - ответил Сергеев, достал камешек и подкинул на ладони.
Коленька заинтересовано потянулся к находке.
- Действительно, - сказал он. - Похоже.
Он повертел камень перед огнем, мечтательно закатил глаза и принялся
вдохновенно цитировать, благо что некому и негде было проверить точность
цитаты:
- Возьми кусочек этого чудесного медикамента величиной с боб и брось
на тысячу унций чистой ртути. Вся она обратится в сверкающий красный
порошок. Унцию порошка брось на тысячу унций ртути, и она также
превратится в красный порошок. Унцию этого нового порошка брось на тысячу
унций ртути, и она превратится в золото, которое лучше рудничного... -
Коленька перевел дыхание и добавил: - Автор Раймонд Луллий - яснейший
доктор. Тринадцатый век, между прочим. А медикамент - одно из названий
философского камня. Вот этого.
- Болтун ты философский, - сказала Зина Кравец. - Я анализ провела,
это та же киноварь, только очень чистая. Никаких примесей.
- Камень философов, - обиженно начал Коленька, - состоит, как и все
сущее, из серы и ртути, но только из самой чистой огненной серы и
наилучшей ртути. Так что, если его разложить, то найдешь серу и ртуть и
решишь, что это была киноварь, в то время как держал в руках эликсир.
Эликсир - одно из названий философского камня, - добавил он быстро.
- Интересно, где твой Луллий намеревался достать миллиард унций
ртути? - спросила Зина, - и, кстати, сколько это - унция?
- Унция?.. Что-то около десяти граммов. Значит, десять тысяч тонн
ртути. Не так много.
- Врешь ты все, - сказала Зина. - Я не знаю, сколько граммов в унции,
но не десять. Это ты только что придумал. И Луллия никакого на свете не
было.
- Не верь... - пожал плечами Конрад. - Но только унция это
действительно около десяти грамм, точнее - девять и восемь десятых. А
Луллий был замечательным человеком. О нем говорят, что он осуществлял
трансмутацию металлов и умел получать квинтэссенцию...
- Квинтэссенция - одно из названий философского камня, - ехидно
вставила Зина.
- Вот именно. Луллий же, между прочим, всему человечеству великую
услугу оказал, он был первым европейцем, получившим чистый алкоголь.
- Хороша услуга!
- Да. Прожил он без малого сотню лет, а когда его спрашивали, как он
достиг столь почтенного возраста, то всегда отвечал, что только благодаря
ежедневному и неустанному употреблению важнейшего компонента эликсира
жизни. Дело в том, что эликсир жизни и вечной молодости представляет собой
спиртовый раствор философского камня. Пил Раймонд каждый день, потому и
жил долго.
- А все-таки умер, - сказал Сергеев. Он забрал у Конрада камешек и
принялся рассматривать его матово-алую поверхность. - Почему же Луллий
умер? - спросил он. - Ведь у него был и второй компонент эликсира жизни.
- Так он бы не умер, - пояснил Конрад, - да вот беда, вздумал слово
божие мусульманам проповедовать, переусердствовал в этом занятии, и его в
Египте камнями закидали. Простыми, не философскими...
Разговор затих. Рабочие, наскучив ученой перебранкой, постепенно
разошлись, у догорающего костра осталось всего три человека.
- Зина! - позвал Коленька. - У тебя ртуть есть?
- Нет, - ответила Зина. - А зачем тебе?
- Трансмутацию бы осуществили. Жаль... Слушай, а если из термометра
добыть?
- Чтобы я из-за твоих глупостей термометр била? - возмутилась Зина. -
Иди ты, знаешь куда?..
- И пойду, - покорно сказал Коленька, поднялся и скрылся в палатке.
Слышно было, как он возится там, жужжит мигающей динамкой. Раздалось
несколько негромких металлических ударов, зазвенело стекло, и довольный
Коленька вылез из палатки.
- Вот, - сказал он, поднося ладонь к свету. На ладони лежала большая
серая капля ртути, - пожертвовал для науки личным градусником. Меня мать
всегда собирает так, словно в чумную местность еду. А теперь градусник
пригодился. Дай-ка камень, мы сейчас эту ртуть в золото превратим, лучше
рудничного.
Сергеев молча протянул камешек и включил большой аккумуляторный
фонарь.
- Градусник разбил, дурак, - резюмировала Зина, но тоже пододвинулась
посмотреть.
Коленька зажал камень между указательным и безымянным пальцами, а
ногтем большого тихонько поскреб его. Несколько крупинок упало на ладонь.
Казалось, их было ничтожно мало, но они сумели каким-то образом покрыть
всю каплю, на ладони осталась пушистая горка красной пыли.
- Ну конечно! - воскликнул Коленька. - С первого раза золота и не
должно быть, потому что ртуть обращается в "сверкающий красный порошок".
Вот здорово!
- Фокусник... - проворчала Зина. - Эмиль Кио. В Шапито бы тебя.
Припудрил каплю - и доволен. Ну-ка, пусти... - Зина наклонилась над
ладонью и осторожно подула. Порошок разлетелся, осталось лишь слабое
красное пятно.
- Зачем ты?! - страдальчески закричал Коленька. - Полкило золота по
ветру пустила!
1 2 3 4