Один мой знакомый любил спрашивать: «Кто был дворянином, когда Адам пахал, а Ева пряла?» И граф, и крепостной родятся на свет одинаково голыми.
– Но потом один ест мясо, а второй – траву. Думаю, стоит посмотреть, как велики различия в строении их органов. Достать тело простого человека – несложно. Король любит вешать бедняков, а потом для вящей пользы студентов-медиков, оставляет тела болтаться на виселице. Грешным делом, мне уже приходилось похищать их оттуда. А вот где достать дворянина?
– Здесь не Монпелье, – согласился Сервет.
Из церкви вышла процессия. Впереди несли тело, за ним шел священник и несколько монахов. Никого из родственников не было.
– Кого хороните? – спросил Андрей.
– Испанский дворянин, – ответили ему. – Вчера приехал в Париж, и в тот же день убит на поединке.
Друзья быстро переглянулись и, не сказав ни слова, пошли за процессией.


* * *

Ночь выдалась темной и ветреной. Изодранные тучи метались по небосклону. Луна поблескивала порой через облачную рану, но ничего не могла осветить. Острые крыши домов терялись в небе, улочки заливала темень.
На улице Францисканцев остановилась наемная карета, из нее вышли два седока.
– Зажги фонарь и жди нас здесь, – приказал возчику тот, что пониже. Высокий пассажир вытащил из кареты длинный сверток, и подозрительные наниматели скрылись в темноте. Возчик часто и испуганно крестился.
Кладбище окружала каменная ограда в рост человека. Андрей подсадил товарища, передал мешок, в котором гремели две лопаты. Потом, подтянувшись, влез на ограду сам. По другую сторону стены послышалось глухое ворчание, возня. Красными точками блеснули глаза. Мигель вцепился в руку Андрея.
– Что это?
– Собаки, – успокоил Андрей. – Мне уже приходилось с ними сталкиваться: возле виселиц их полно. На двоих они напасть побоятся, вот только как бы они не попортили нашего дворянчика. Парень похоронен за счет церкви, а значит – без гроба.
Он извлек из мешка лопату, взмахнул ею в воздухе и прыгнул вниз. Мигель, после секундного колебания, последовал за ним. У полуразрытой могилы грызлась свора одичавших бездомных собак. Они уже почти добрались до неглубоко закопанного покойника. Подняв лопату, Везалий ринулся вперед. Раздалось несколько ударов, визг раненого пса, и поле боя осталось за людьми. Мигель зажег потайной фонарь, друзья принялись поспешно копать.
– Вовремя успели, – сказал Везалий. – Еще немного, и эти фурии разделили бы нашу печень на столько долей, что ее не собрали бы и в день страшного суда.
Они торопливо закончили работу. Мигель забрал лопаты, а его напарник взвалил на плечи мешок с телом. Свора, наблюдавшая издали, поняла, что добычу у них уносят, и с громким лаем бросилась за похитителями. Как и в первый раз Андрей подсадил товарища на стену, передал ему лопаты и мешок, но в этот момент сразу несколько больших псов бросились на него. Услыхав крик, Мигель одну за другой швырнул вниз лопаты. Собаки шарахнулись прочь, и Везалий отчаянным прыжком взлетел на гребень стены. Лопаты остались внизу.
До экипажа они добрались без приключений, возчик хлестнул лошадей, огромные колеса запрыгали по камням и ухабам изрытых парижских улиц. Везалий, чертыхаясь, ощупывал рваную рану на ноге, перепуганный Сервет, вжавшись в угол кареты, бессмысленно шептал дрожащими губами:

Город Париж это дом королей,
Светлого Феба сиянье лучей…

При повороте на Матросскую улицу колеса провалились в глубокую канаву, и лошади стали.
– Ладно, – сказал Везалий. – Дальше мы сами.
Он швырнул вознице золотой туринский ливр, поднял мешок, сморщился от боли, помянув недобрым словом кладбищенских церберов, и пошел вперед. Сервет похромал следом. Они долго кружили по тесным проходам Латинского квартала, перелезали цепи, которыми запирались на ночь проулки.
– Когда найдут наши заступы и поймут, что могилу разрыли не псы, а люди, – сказал Везалий, обернувшись, – то тело будут искать на Малом мосту у аптекарей, в колдовских притонах и других тайных местах, но никто не догадается, что оно открыто лежит на улице Святых отцов. Мы спрячем его в анатомическом театре.
Анатомический театр был заперт, но привычный ко всему и заранее подкупленный служитель отворил им. Грязный, покрытый глиной мешок свалили на пол.
– Начинай вскрытие, – сказал Везалий, – а я пока займусь своей ногой. Проклятый пес так чисто отпрепарировал клыками мне икру, что я могу изучать четвертый мускул стопы на себе самом.
Сервет устало опустился на скамью. Его бил озноб.
– Хватит, – выдохнул он, – больше я на такую работу не хожу.
– Друг Мишель!.. – рассмеялся Везалий, быстро бинтуя рану обрывком платка. – Ты не боишься критиковать отцов церкви и обвинять в невежестве декана факультета. И ты же оробел при виде дюжины запаршивевших щенков! Поверь, все псы Парижа не страшнее духовного суда. Впрочем, вернемся к нашим баранам, впереди много дел, кроме печени надо посмотреть те капилляры, которые, как ты утверждаешь, соединяют вены с артериями…
Утро застало хирургов за работой. Они быстро выяснили, что полноценная дворянская печень ничем не отличается от плебейской. Теперь Сервет, пользуясь методикой, разработанной Якобом Сильвиусом, заполнял кровеносные сосуды испанца подкрашенным маслом. Краска просачивалась сквозь невидимые поры и появлялась в венах. Везалий следил за каплями масла, выступавшими на срезе ткани. Молодые люди так увлеклись, что не услышали, как скрипнула дверь, и в аудитории появился Иоганн Гюнтер.

Это ознакомительный отрывок книги. Данная книга защищена авторским правом. Для получения полной версии книги обратитесь к нашему партнеру - распространителю легального контента "ЛитРес":


1 2 3 4 5 6