Анекдоты про новых русских что ли начать рассказывать? Нет, Наташенька, будь умницей, подкинь вопросик?
— Иван Дмитриевич, — неожиданно для себя спросила Наташа, — я недавно вашу предвыборную газету читала. Это правда, что вы, когда путешествовали по Европе автостопом, две недели проработали в Испании, на ферме по разведению страусов.
— Сущая истина. Еду, вижу указатель: Алба де Тормес, ферма по разведению страусов. До фермы одна миля. Прошел пешком. Ферма на двести страусиных голов, а им требуется чернорабочий. Ну, когда еще такая возможность представится в жизни?
***
— Вот она, «граната». — Боец протянул своему начальнику диктофон, поднятый с аллеи. Начальник протянул его Гришину, тот — Олегу.
Олег отмотал пленку назад.
«Охренел щенок! Занзибарские девушки пляшут, и любовь продают за деньги. Все, проверка окончена…»
— Что за херь?
— Это Антон, — сказал Олег. — Все правильно, они здесь.
— Отмотай, дай послушают, кто перед ним, — сказал начальник. — Твою мать, так это же главный «Перун» — Шурыгин. Я с ним десять раз встречался.
Они прислушались. В здании кричали, истошно и суматошно.
— Взять карабины, — не приказал, а сказал Гришин, глядя на командира, — пальнуть вверх, а потом — говорить. Я буду.
Начальник думал около секунды, потом ретранслировал приказ.
Раздался залп из четырех стволов, весьма эффектный для глухой ночи. В здании замолчали и Гришин выступил вперед, складывая ладони — «черт, матюгальника не захватили»!
— Шурыгин?! Ты меня слышишь?
***
На этот раз Леваневский действовал с риском для жизни. Он прыгнул на Шурыгина, и вовремя: тот, несколько раз хлестнув лежащего Антона, отбросил ремень и схватил табуретку.
— Уубъююю! Порррввуу!
— Мужики, — орал Леваневский, и в его голосе был полноценный страх. — Помогите мне. Мы же все сядем, если он умрет! Мужики, нас же там всех к параше, как садистов!
Дрынов осторожно приблизился к начальнику и схватил его за руку, иначе травму получил бы уже Леваневский. Он тащил Шурыгина в сторону, матерно уговаривая, а тот, выронивший табурет, пытался ударить уже Леваневского. Боец державший Юлю, оставил ее и кинулся помогать.
— Спокойно командир, все будет… О, мля!!!
Принцесса, получившая свободу, не потеряла ни одной секунды. Она подхватила табурет и накинулась на Шурыгина. Один раз ударить она успела, потом ее отшвырнули.
Как ни странно, этот удар оказался полезнее для Шурыгина всех уговоров вместе взятых. Он схватился за голову, потом огляделся вокруг себя.
— Мужики, чего это было?
— Николай Борисович, — почти ныл Леваневский, поговорите с Юрием Петровичем.
Шурыгин взял мобилу.
— Чего там у вас происходит, — спросил Батька.
— Ничего. Кукрыникса дожать не можем. Пацан — псих натуральный.
— Кто из вас псих? Этот звонит, говорит, что ты его чуть не убил. Мне признание нужно, а не труп. Я же сказал: дай ремня. А ты что? Кончай там быстрей, меня этот козел уже замучил. Ну…
— Гну, — ответил Шурыгин, не зная, что еще ответить. Его выручил посторонний звук — залп за окном из нескольких ружей одновременно.
Отключив мобильник, Шурыгин осторожно подобрался к окну. Его окликнули.
— Шурыгин, ты здесь? Не прячься, я знаю.
— Кто это?
— Какая тебе разница? Тебе это знать не надо. Ты должен знать две вещи: дорога блокирована, а я настоящий афганец, без дураков. Что у нас винтовки есть, ты уже слышал. Или тебе в окошко залепить?
— Не надо нам статьи накручивать, — шепнул командир охраны. — Давай, чтобы больше без пальбы.
— Мужик, ты с какой грядки взялся? Чего тебе надо?
— Чтобы ты отпустил пацанов и девчонку. А сам сдался.
— Херушки. Хер не дорос, меня брать.
— Ты дурак Шурыгин. Не понял? Крыльцо ваше на прицеле, отсюда вам не уйти. А потом менты приедут обязательно. Шурыгин, тебе кодекс прислать, чтобы ты вспомнил, по какой статье сидеть придется? Ты в отставке, так что не думай, что обязательно на ментовскую зону попадешь.
Тишина. Шурыгин и компания обдумывали предложение.
***
На поясе у Гришина зазвонил мобильник. Он отошел в сторону.
— Мы их нашли, Владимир Геннадьевич. Постараемся уговорить.
— Хорошо бы, сделать так, чтобы их удалось всех заснять вместе. Чтобы телевизионщикам была бы хорошая картинка. Милиция пока не вмешивается, хотят Баринов давит по телефону из Москвы.
— Пока не знаю. Пока с камерой войни во внутрь не удается. Штурмом ихбратья не собираюсь.
Юлин дядя подошел сзади. Подражая бойцам охраны, он старался не очень громко хрустеть ветвями.
— Я не понял, — тихо, но отчетливо сказал он, — зачем мы сюда приехали? Мне было сказано: спасти детей, а тут у вас какая-то, забыл слово, пиар-акция? Там дети в заложниках. Освободите их и занимайтесь своими выборами.
Гришин отключил мобильник, взглянул на врача.
— Да, вы правы. Не за этим приехали. — Опять во всю глотку. — Шурыгин, выгодное предложение. Мы забираем всех заложников и уезжаем. Пять минут думать.
Пять минут думать не пришлось.
— Забирайте. Только без фокусов.
***
— Конечно, все здорово, только я убедился: страус птица тупая и непредсказуемая. Была дурацкая детская мечта: прокатиться на страусе. Вот и прокатился. Больше не хочу. Еще получил нормальную зарплату незарегистрированного батрака на территории Евросоюза. Тогда, в 91-м, казалось — огромные деньги. Извините.
У Савушкина зазвонил телефон. Он выслушал, обернулся к камере.
— Срочное сообщение. Бандформирование «Перун» сегодня вечером захватило шестерых учеников Первого лицея и посредством истязаний пыталось вынудить их дать показания против себя. Подробности пока неизвестны. Все, пора заканчивать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91