На третьем атлетическом подходе, жена ловко вырвалась из мужниных рук и свалилась на кровать. Что-то пластмассово хрустнуло и Олег понял: ничего не закончилось, все только начинается.
Последующие полчаса каждый занимался своим делом: Ксюша пыталась определить — существует ли альтернатива раздавленной насадки для фена, а Олег ожесточенно перерывал шкаф в поисках пенталгина, из принципа не обращаясь к жене. К сожалению, кроме этой, сугубо индивидуальной деятельности, оба занимались разговором. Как и полагается по жанру, обзор событий двух последних минут с легкостью перешел на обзор двух последних лет.
К тому времени, когда голова Олега начала проходить, попутно же выяснилось, что фен трудоспособен (несмотря на утрату), разговор окончательно зашел в тупик.
— Знаешь, дорогуша, если я задержался на работе, значит — нужно.
— Знаешь, дорогой, я не в претензии, что ты столько зарабатываешь. Знаешь, дорогой, я не в претензии, сколько ты времени проводишь на работе. Претензия одна — нельзя столько времени там сидеть за такие деньги. А что касается моей обуви…
— Знаешь, дорогуша, ты отлично понимала за кого выходишь замуж…
— Знаешь, дорогой, я не могла представить, что ты будешь приходить в полночь (как врет!) и хлестать водку на кухне (замеряла?). А что касается моей обуви…
Играя добросовестную домохозяйку, Ксения во время разговора то и дело хватала пыльную тряпку и проводила по полированным поверхностям. Олег тоже нашел дело: он каждые пять минут набирал номер Тольки. «Одолжу сотняжку, куплю на все туфли и обуйся-подавись!». Неожиданно телефон ответил. Голос Уздечкина был хриплым и натужным.
— Олег? Привет. Встретиться? Всегда рад. Давай на «Московской», там где выход ближе к аэропорту.
— А что касается моей обуви…, — слова жены донеслись из гостиной.
— Отлично, значит летим вместе, — отчетливо сказал Олег, убедившись, что в трубке — короткие гудки. Супруга легко заглотила провокацию.
— А что каса… это ты куда летишь?
— Это я кому говорил: не прекратишь, брошу все и уеду в Ирхай, еще более рельефно отчеканил Олег. Огорошенная незнакомым географизмом, жена замолчала. Она открыла рот лишь когда Олег, сунув ноги в штиблеты и накинувший куртку на плечи, уже ворочал замок.
От двери до лифта было два шага, а кабина оказалась на этаже. Она заскрежетала вниз и Олег сунул руку в карман, пытаясь определить — хватит ли мелочи на маршрутку.
***
— Губернатор любит Назаренко и есть за что — если придется идти на третий срок, как, кстати и мэру, то в Ирхайске губер получит столько голосов, сколько нужно. Избирком, уже говорил, шелковый.
— Если так, почти гиблое дело, — ответил Котелков.
— Не совсем гиблое. Недавно этот деятель серьезно подставил губера. Батька поссорился с местным природоохранным ведомством — хотел построить коттеджи на территории федерального заповедника — тот примыкает к городу. Когда природоохрана уперлась, велел вырыть перед зданием траншею, вырубил свет, воду, канализацию. Дошло до окружного полпреда и тот на селекторной тусовке в масштабах округа намылил шею губернатору. Теперь губер — в обиде, а Ирхайск — под особым контролем полпреда. Конечно, такой контроль недорого стоит, но абсолютного беспредела на выборах не будет.
— Как милиция.
— Нейтральна. Верней сказать, равновесие. С начальником ГУВД батька на ножах, даже не столько по интересам, сколько по принципу двух пернатых в одной берлоге. Тот Богданенко, тот — Назаренко. Словом, поссорились, как Ван Ваныч с Ван Никифорычем. Но в двух городских районах из четырех райотделы прикормлены мэром. Плюс, вся частная охрана в городе под ним. Плюс, раз уже дошли до ментовской темы, на него работает главная местная группировка, «Катки», по социальному происхождению шпана с завода.
— Союзники?
— Прокуратура и суд, как и менты, не под мэром. Суд нашего не снимет, а если это сделает избирком, то может быть и восстановит — главное иметь нормальную юридическую поддержку. Из городских випов, главный друг нашего — хозяин «Сибирского ковша». Он давно на ножах с губернатором. Сам поставил бы своего кандидата, но боится не вытянуть. А деньги вложит непременно.
— На местные ресурсы я никогда не рассчитываю, — ответил Котелков. — Для меня сейчас самое главное понять: готова ли платить Ассоциация? Если ее охота посадить в этом городе своего человека, то придется основательно раскошелиться.
— Они это понимают. Твои условия.
Котелков отодвинул недопитую чашечку, встал, подхватил портфель.
— Мне пора. Договорим в машине.
***
С того самого полусознательного детства, когда один движущийся предмет начинаешь отличать от другого, Олег полюбил вокзалы. Пусть ты и остался на перрон, кто-то уехал, а значит, когда-нибудь поедешь тоже. В школьные годы романтически-сентиментальная привычка бродить по перронам, разглядывая дальние поезда привела его даже в детскую комнату милиции.
Сейчас рядом был не вокзал, а станция «Московская» — подземное преддверие аэропорта. Олег провожал взглядом людей, выплывающих снизу на коротком эскалаторе, пытаясь угадать, кому из них предстоит воздушное путешествие.
Занятие оказалось увлекательным, причем настолько, что Олег не сразу признал в одном из потенциальных путешественников Уздечкина. Толик, впрочем, тоже не сразу признал друга, так как глядел в пол, под гнетом двух дорожных сумок. Сумки выглядели угрожающе объемно, как укороченные удавы, каждый из которых заглотил по несколько хрюшек сразу.
— Привет, Гусар, — сказал Толик утомленным голосом, выдававшим внутреннюю пивную нагрузку. — Давай, помоги до самолета.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91